Мечеть Омейядов

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мечеть
Мечеть Омейядов
араб. جامع بني أمية الكبير‎ الجامعة الأموية

Панорамный вид Мечети Омейядов
Страна Сирия Сирия
Город Дамаск
Течение, школа суннитская
Тип мечети Джума-мечеть
Архитектурный стиль Исламская архитектура
Инициатор строительства Аль-Валид I ибн Абдул-Малик
Строительство 706715 годы
Реликвии и святыни Глава Иоанна Предтечи, могила Салах-ад-Дина
Количество минаретов 3
Материал мрамор
Состояние действующая
Таравих Y
Ифтар и сухур Y
Дополнительная информация одна из крупнейших и старейших мечетей в мире
Координаты: 33°30′43″ с. ш. 36°18′24″ в. д. / 33.51194° с. ш. 36.30667° в. д. / 33.51194; 36.30667 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=33.51194&mlon=36.30667&zoom=12 (O)] (Я)

Мечеть Омейядов, также известная как Больша́я мече́ть Дама́ска (араб. جامع بني أمية الكبير‎‎), одна из крупнейших и старейших мечетей в мире. Расположена в одном из самых священных мест в старом городе Дамаска, представляет собой большую архитектурную ценность.

Мечеть содержит сокровищницу, которая, как говорят, содержит голову Иоанна Крестителя (Яхья), почитаемого пророком как христианами, так и мусульманами. Голова, возможно, была найдена во время раскопок при строительстве мечети. В мечети также находится могила Салах-ад-Дина, расположенная в небольшом саду, примыкающему к северной стене мечети.





История

Место, где сейчас стоит мечеть, в арамейскую эру было занято Храмом Хадада. Арамейское присутствие было засвидетельствовано открытием базальтовой стелы, изображающей сфинкса и раскопанной в северо-восточном углу мечети. Позже, в римскую эпоху, на этом месте располагался Храм Юпитера[1], затем, в византийское время, христианская церковь, в которой хранилась одна из святынь христианства — голова Иоанна Крестителя[2].

Первоначально арабское завоевание Дамаска в 636 году не затронуло церковь, как сооружение, почитаемое как мусульманскими, так и христианскими прихожанами. Это сохранило церковь и богослужения, хотя мусульмане построили пристройку из саманного кирпича напротив южной стены храма. При Омейядском халифе аль-Валиде I ибн Абдул-Малике, однако, церковь была куплена у христиан перед тем, как была разрушена. Между 706 и 715 на этом месте была построена существующая мечеть[1]. В соответствии с легендой, Аль-Валид самолично начал разрушение церкви, введя золотой шип. Для строительства мечети были приглашены лучшие художники, архитекторы, мастера каменных дел из Афин, Рима, Константинополя, стран Арабского Востока. Всего на строительстве мечети трудились более 12 тыс. рабочих[2]. С этого момента Дамаск становится важнейшим пунктом на Ближнем Востоке и позже стал столицей Омейядского халифата.

Мечеть неоднократно страдала от пожаров, последняя реставрация проходила в 1893 году[1].

Архитектура

Мечеть представляет собой огромный комплекс. Она отделена от шумного города мощными стенами. Внутренний двор вымощенный черно-белыми полированными плитами и окруженный колоннадой имеет форму прямоугольника длиной 125 и шириной 50 метров. В него ведут четверо ворот. С трех сторон двор окружает сводчатая галерея, с четвёртой стороны находится молельный зал. Посередине двора находятся фонтан и бассейн для омовений[2].

Слева от входа стоит внушительная деревянная повозка на здоровенных колесах. Одни говорят, что это таранное устройство, оставленное Тамерланом после штурма Дамаска, другие считают повозку боевой колесницей времен Древнего Рима. Фасадная часть внутреннего двора и окружающие колоннады облицованы цветным мрамором, декорированы мозаичной плиткой и покрыты позолотой[1]. По преданию, для работы над мозаикой халиф пригласил константинопольских мастеров. Долгое время мозаики Омейядской мечети были скрыта под слоем штукатурки и только в 1927 году стараниями реставраторов снова увидели свет[2].

Интерьер мечети имеет богатое убранство: стены покрыты инкрустацией из мрамора, пол устлан множеством ковров — их здесь более пяти тысяч. Расстояние между колоннами — 5 метров[3]. Огромный трёхсводный молитвенный зал длиной 136 и шириной — 37 метров покрыт деревянными плитками и поддерживается 40 мощными коринфскими колоннами. В центре зала четыре массивные колонны поддерживают гигантский купол, поражающий своим великолепием, росписями и тонкостью мозаичной работы[1] На южной стороне молитвенного зала расположены четыре михраба. С высокого минбара из белого мрамор духовные проповеди транслируются по радио на всю страну. Зал освещается тяжелыми хрустальными люстрами европейского типа.

Минареты сохранились ещё со времен Ибн Валида и были лишь частично реставрированы в 1340 и 1488 годах. Юго-восточный минарет носит имя пророка Исы (Иисуса). Согласно поверью, именно по нему накануне Страшного Суда с небес на землю сойдет Иисус Христос[1]. Руки Пророка, облаченного в белые одежды, будут лежать на крыльях двух ангелов, а волосы будут казаться влажными, даже если их не коснулась вода. Вот почему на землю под минаретом, куда должна ступить нога Искупителя, имам мечети каждый день стелет новый ковер. Противоположный минарету Исы — самый древний минарет, который называется аль-Арук (минарет Невесты). Минарет аль-Гарбия, построенный в XV веке, возвышается над западным входом во двор мечети[2].

В восточной части двора находится усыпальница, украшенная великолепной изразцовой работой, в которой покоится голова Хусейна ибн Али, внука пророка Мухаммада[1].

Могила пророка Яхья (Иоанна Крестителя)

Внутри мечети (возможно) находится захоронение пророка Яхьи (Иоанна Крестителя). При закладке мечети строители случайно наткнулись на захоронение, сирийские христиане же уверяли, что это древняя могила Иоанна Крестителя (Яхьи). По приказу халифа Ибн Валида захоронение осталось на прежнем месте. Так оно оказалось в центре молитвенного зала[1].

В молельном зале стоит гробница с Главой Иоанна Крестителя, отсеченной по приказу царя Ирода. Усыпальница сделана из белого мрамора, украшена нишами из рельефных стекол зелёного цвета. Сквозь специальный проем можно бросить внутрь поминальную записку, фотографию, передать в дар пророку Яхье (так мусульмане называют Иоанна Предтечу) деньги.

История с мощами Иоанна Крестителя так и не выяснена до конца. Как говорит архимандрит Александр Елисов (представитель Патриарха Московского и всея Руси при Патриархе Великой Антиохии и всего Востока), речь может идти только о части головы Крестителя. Существует ещё три фрагмента головы святого — одна хранится на Афоне, другая — во французском Амьене, третья — в Риме, в церкви Папы Сильвестра.

В мечети

.

Напишите отзыв о статье "Мечеть Омейядов"

Примечания

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Мечеть Омейядов
  • Низовский А.Ю. [slovari.yandex.ru/~книги/Величайшие%20храмы%20мира/Мечеть%20Омейядов%20в%20Дамаске/ Мечеть Омейядов в Дамаске] // Величайшие храмы мира: Энциклопедический справочник. — М.: Вече, 2006. — 576 с.
  • [assalam.ru/content/story/643 Большая мечеть Омейядов в Дамаске]. Assalam.ru. Проверено 3 декабря 2013.
  • [www.islam.ru/content/kultura/1051 Мечеть Омейядов в Дамаске (705-715)]. Ислам.ру (5 апреля 2009). Проверено 3 декабря 2013.

Отрывок, характеризующий Мечеть Омейядов

Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?