Мешочники

Мешочники — люди, занимавшиеся мелкой торговлей продовольствием во время Гражданской войны в России, челноки. Название происходит от мешков, в которых они перевозили товар.

В период военного коммунизма и действия продразверстки в городах России наступил голод, вызванный политикой советской власти, направленной на полное уничтожение частной торговли, и попыткой поставить снабжение городов продовольствием полностью под свой контроль, путём введения распределительной карточной системы. В то же время в деревнях сохранялись значительные запасы хлеба.

Многие люди пытались прокормиться во время голода путём мелкой торговли. Они садились на товарные поезда (пассажирские поезда во время гражданской войны не ходили), ехали в деревню и покупали у крестьян или выменивали на ценные товары хлеб и другую еду, которую затем либо сами употребляли, либо продавали в городе на толкучках и чёрных рынках. Мешочники преследовались советской властью как «спекулянты», на них устраивались облавы. Мешочничество показано в фильме «Коммунист».

Похожая ситуация возникла в Германии, Австро-Венгрии, Чехословакии и других европейских государствах после окончания Первой мировой войны. Мешочничество описано в романе Ремарка «Возвращение».

Литература

• Давыдов А. Ю. Нелегальное снабжение российского населения и власть. 1917—1921 гг.: Мешочники. — СПб.: Наука, 2002. — 344 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-02-028529-3. (в пер.)
• Давыдов А. Ю. Мешочники и диктатура в России. 1917—1921. — СПб.: Алетейя, 2007. — 400 с. — (Левиафан: Государство. Общество. Личность). — 1 000 экз. — ISBN 978-5-903354-82-5. (в пер.)
• Илья Смирнов. [scepsis.ru/library/id_2538.html Рецензия на книгу А. Ю. Давыдова] // «Скепсис»

См. также

• Челноки
• Спекуляция

Отрывок, характеризующий Мешочники

Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,