Мибу-но Тадаминэ

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мибу-но Тадаминэ
壬生忠岑

Кикути Ёсай: Портрет Мибу-но Тадаминэ
Дата рождения:

конец IX

Дата смерти:

начало X века

Гражданство:

Япония Япония

Род деятельности:

один из крупнейших поэтов периода Хэйан.

Годы творчества:

Конец IX века — начало X века

Жанр:

вака

Язык произведений:

японский

Мибу-но Тадаминэ (яп. 壬生忠岑 , конец IX — начало X века. Точные годы его жизни неизвестны) — один из крупнейших японских поэтов периода Хэйан.

Он был сыном придворного пятого ранга Мибу-но Ясуцуна. Начал службу при дворе телохранителем начальника Правой личной гвардии императора Фудзивара-но Садакуни. Он рано проявил себя талантливым поэтом, что отражено в лирической повести «Ямато-моногатари». Тадаминэ получил должность в императорской библиотеке, затем служил в Левой личной гвардии императора, в Правой привратной охране.

По оговору одного из придворных был понижен в должности и отправлен служить на западную границу, о чем он с горечью писал в песне нагаута, вошедшей в «Кокинвакасю». Основной период его литературной деятельности падает на 87—92 годы. Наряду с поэтами Ки-но Цураюки, Ки-но Томонори и Осикоти-но Мицунэ Тадаминэ участвовал в составлении антологии «Кокинвакасю». Считается, что во время завершения работы над составлением «Кокинвакасю» (905 год) ему было около пятидесяти лет.

Вместе с Ки-но Цураюки и другими поэтами Тадаминэ участвовал во многих поэтических состязаниях. Ему приписывается авторство трактата «Вака тай дзиссю» («Десять видов вака»), оказавшего большое влияние на поэтические трактаты периода Хэйан.

После смерти его имя было включёно в число «Тридцати шести бессмертных поэтов». Одно из его танка вошло в также в антологию «Хякунин иссю» (№ 30):

30. 壬生忠岑

有明の
つれなくみえし
別れより
暁ばかり
うきものはなし




Ариакэ но
Цурэнаку миэси
Вакарэ ёри
Акацуки бакари
Уки моно ва наси




30. Мибу-но Тадаминэ

«С тех пор, как утром
расстались мы при свете
‎луны холодной,
что может быть грустнее,
туманной мглы рассвета!

Автор, умерший в 965 г. на 99 году жизни, также был одним из сотрудников Цураюки в "Кокинсю". — Стихотворение, по мнению японцев, принадлежит к числу прекраснейших стихотворений не только данной антологии, но и всей японской литературы». — Перевод и комментарий Н. Новича (Бахтина)[1]

Его сын Мибу-но Тадами был также известным поэтом.

Напишите отзыв о статье "Мибу-но Тадаминэ"



Примечания

  1. Пѣсни ста поэтовъ. Японская антологія С.-ПЕТЕРБУРГЪ. 1905. Складъ изданiя у П. П. Сойкина (Невскій, 96) Цена 30 коп.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Мибу-но Тадаминэ

Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.