Мигалкин, Александр Васильевич

Александр Васильевич Мигалкин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр внешних связей Республики Саха (Якутия)
1999 — 2006
Преемник:	Георгий Никонов
Генеральный консул России в Эрдэнэте (Монголия)
2006 — 2010
Предшественник:	Владимир Басанов
Преемник:	Александр Федулов
Рождение:	20 июня 1958(1958-06-20) с. Борогонцы, Усть-Алданский район, Якутская АССР
Смерть:	1 декабря 2012(2012-12-01) (54 года)
Образование:	Якутский государственный университет, Высшая комсомольская школа, Российская академия управления
Учёная степень:	кандидат философских наук
Награды:

Алекса́ндр Васи́льевич Мига́лкин (20 июня 1958, с. Борогонцы, Усть-Алданский район, Якутская АССР — 1 декабря 2012) — якутский российский политик и дипломат, министр внешних связей Республики Саха (Якутия) в 1999—2006 годах, генеральный консул Российской Федерации в Эрдэнэте (Монголия) в 2006—2010 годах.

Биография

Александр Васильевич Мигалкин родился 20 июня 1958 года в селе Борогонцы Усть-Алданского района Якутской АССР. В 1980 году он окончил Якутский государственный университет. После этого в 1980—1981 годах он работал учителем Мюрюнской средней школы Усть-Алданского района Якутии.

С 1981 года — на комсомольской работе: инструктор Усть-Алданского райкома ВЛКСМ (1981—1982), 2-й секретарь Усть-Алданского райкома ВЛКСМ (1982—1983), слушатель Высшей комсомольской школы при ЦК ВЛКСМ (1983—1984, окончил в 1985), 1-й секретарь Нижнеколымского райкома ВЛКСМ (1984—1986), секретарь Якутского обкома ВЛКСМ (1986—1989). В 1989—1990 годах Мигалкин работал лектором Якутского обкома КПСС.

В 1990—1992 годах Мигалкин был аспирантом Российской академии управления. В 1994 году он защитил диссертацию на тему «Социокультурные факторы развития народов Севера в условиях перехода к рынку (на примере Республики Саха (Якутия))» и получил учёную степень кандидата философских наук.

В 1992—1997 годах Мигалкин был заместителем Постоянного представителя Республики Саха (Якутия) при Президенте Российской Федерации, отвечая за вопросы международных и внешнеэкономических связей. В 1997—1999 годах Мигалкин работал представителем Республики Саха (Якутия) в Секретариате Северного Форума в Анкоридже (Аляска, США).

В 1999 году Мигалкин был назначен министром внешних связей Республики Саха (Якутия) и занимал эту должность до 2006 года.

В январе 2006 года приказом по Министерству иностранных дел Российской Федерации Мигалкин был назначен генеральным консулом России в Эрдэнэте (Монголия). В этой должности он проработал до 2010 года, после чего возвратился в Якутию. Награждён монгольским орденом «Полярная звезда», который считается высшей наградой, присуждаемой правительством Монголии иностранным гражданам.

С 2010 года Мигалкин заведовал кафедрой международных исследований Института зарубежной филологии и регионоведения Северо-Восточного федерального университета в Якутске, был советником заместителя Председателя Государственного Собрания Республики Саха (Якутия), а также советником генерального директора ОАО «Сахаэнерго».

Александр Васильевич Мигалкин скончался 1 декабря 2012 года после тяжёлой болезни.

Отрывок, характеризующий Мигалкин, Александр Васильевич

Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.