Мигелистские войны

Мигелистские войны (получили своё название по имени Мигеля I) — гражданские войны в Португалии в 1823—1834 годах между сторонниками сохранения конституционной монархии, позднее возглавляемых Педру IV, и приверженцами абсолютизма во главе с Мигелем Брагансским и королевой Жоакиной.

Ход событий

В апреле 1824 года мигелисты арестовали министров и окружили королевский дворец, захватив таким образом власть, но не смогли её удержать. Король бежал на английском корабле, и принц Мигель был выслан из страны.

В 1826 году, после смерти Жуана VI, на португальский престол взошёл старший брат Мигеля, Педру I (став королём Португалии, принял имя Педру IV). В марте 1828 года он отрёкся от португальской короны в пользу своей дочери Марии, объявив её невестой Мигеля, который отныне назначался регентом. Но 13 марта 1828 года Мигель распустил конституционные кортесы и провозгласил себя королём. Однако восстановление абсолютизма привело к ряду антиправительственных выступлений со стороны конституционалистов, базой которых стал остров Терсейра.

8—9 июля 1832 года при поддержке Англии и Франции конституционалисты заняли Порту, а в начале 1833 года — Алгарви, 24 июля того же года им удалось захватить Лиссабон.

26 мая 1834 года в Эворе было подписано соглашение, по которому Мигель обязывался покинуть Португалию и более не появляться на Пиренейском полуострове. Гражданская война завершилась победой конституционалистов.

См. также

• Португальская революция (1820)

Ссылки

• Мигелистские войны — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.igrejabranca.ru/history/miguelist.htm Igrejabranca. Война двух братьев]

Отрывок, характеризующий Мигелистские войны

«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.