Мидзогути, Кэндзи

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Мидзогути.
Кэндзи Мидзогути
溝口 健二

Кэндзи Мидзогути, начало 1950-х годов
Место рождения:

Токио

Профессия:

кинорежиссёр

Карьера:

1920—1956

Кэндзи Мидзогути (яп. 溝口 健二, 16 мая 1898, Токио — 24 августа 1956, Киото) — японский кинорежиссёр, который наравне с Ясудзиро Одзу и Акирой Куросавой признан крупнейшим мастером японского кинематографа. Для его режиссёрской манеры характерна техника «плана-эпизода» («одна сцена — один план»), которая подразумевает отказ от монтажа в пользу сложных передвижений камеры внутри кадра (план «эмакимоно» по названию длинного живописного свитка, развёрнутого по горизонтали)[1].





Ранние годы

Мидзогути родился в токийском районе Хонго в семье кровельщика. Семья имела средний достаток, пока отец не попытался заняться продажей плащей для солдат во время Русско-японской войны. Война закончилась слишком быстро, чтобы инвестиции окупились; семья оказалась в удручающем положении и переселилась в Асакусу, неподалёку от театра и района борделей. Старшую сестру Сусомо (Судзу) пришлось отдать в чужую семью; через некоторое время приёмные родители продали её в гейши. Это событие глубоко повлияло на мировоззрение Мидзогути, предопределив главную тему его творчества — «несчастья женщин в мужском мире»[2], в том числе их прозябание в домах терпимости. Он всю жизнь резко противостоял отцу, жестоко обращавшемуся с матерью и сестрой.

Мидзогути оставил школу в 13 лет, чтобы работать и изучать графику в институте Аохаси. Первой его работой был дизайн рекламы в Кобэ. В 1915 году умерла его мать, и старшая сестра, оставив отца дома, увезла двух младших братьев в Токио. В 1920 Мидзогути вошёл в мир киноиндустрии как актёр. Через три года он стал полноправным режиссёром на студии «Никкацу», поставив свой первый фильм «Воскрешение любви» во время забастовки рабочих.

Карьера

Ранние работы Мидзогути созданы под сильным влиянием немецкого экспрессионизма, в их числе экранизации произведений Юджина О’Нила и Льва Толстого. Мидзогути работал быстро, иногда снимая фильм за несколько недель. В 1920-х — 1930-х годах он снял более 50 фильмов, большинство которых ныне утеряно.

После Великого землетрясения Канто Мидзогути переехал в Киото, где располагалась студия «Никкацу», и работал там, пока скандал не вынудил его временно отойти от дел: Юрико Итидзё, девушка по вызову, с которой у него были отношения, напала на него и порезала бритвой спину.

На фильмах первой половины 1930-х сказалась склонность Мидзогути к социализму. Сам режиссёр в последние годы жизни говорил, что по-настоящему его карьера началась фильмами «Осакская элегия» и «Гионские сёстры», оба 1936 года. Постепенно Мидзогути завоёвывает репутацию режиссёра «нового реализма». Одной из основных тем его фильмов становится бесправная роль женщины в японском обществе.

Мидзогути, под впечатлением от судьбы сестры, снял несколько фильмов о мире гейш и проституток: «Гейша», «Район красных фонарей» и др.; героини его фильмов беззащитны перед жестокостью меркантильного мира.

Во время Второй мировой войны Мидзогути был вынужден идти на уступки военному правительству. Самая известная картина этого периода — эпическое произведение «Преданность в эпоху Гэнроку» (1941), в основу которого легла знаменитая легенда о 47 ронинах.

Признание

В начале 1950-х Мидзогути вместе со своим постоянным сценаристом Ёсиката Ёдой целиком переключился на дзидайгэки, заимствуя сюжеты из истории и фольклора. В этот период появились его самые известные работы: «Жизнь Охару, куртизанки» (1952), фильм, который сам режиссёр считал лучшей своей работой; «Сказки туманной луны после дождя» (1953), удостоенные «Серебряного льва» на Венецианском кинофестивале; и «Управляющий Сансё» (1954), один из любимых фильмов критиков французской новой волны.

Эти работы принесли режиссёру, который у себя на родине считался старомодным, мировое признание. Дело доходило до того, что в Европе его «сравнивали с Шекспиром и Бетховеном за мрачную мелодию неотвратимого рока… с Рембрандтом, Тицианом и даже Пикассо за изощрённую живописность чёрно-белого изображения»[2]. Мидзогути умер в расцвете творческих сил от лейкемии. В 1975 году Канэто Синдо снял полнометражный документальный фильм «Кэндзи Мидзогути — жизнь кинорежиссёра».

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Мидзогути, Кэндзи"

Примечания

  1. ↑ [rogerebert.suntimes.com/apps/pbcs.dll/article?AID=/20040509/REVIEWS08/405090301/1023 Ugetsu :: rogerebert.com :: Great Movies]
  2. ↑ 1 2 [www.kommersant.ru/doc/1043963 Ъ-Weekend - Кайданность бытия]

Литература

  • Kenji Mizoguchi /Mesnil, Michel, ed. Paris: Seghers, 1965
  • Tessier M. Dossiers du Cinéma — Mizoguchi Kenji. Paris: Editions Casterman, 1971
  • Freiburg F. Women in Mizoguchi’s Films. Melbourne: The Japanese Studies Centre, 1981
  • Andrew D., Andrew P. Kenji Mizoguchi: a guide to references and resources. Boston: G.K. Hall, 1981
  • McDonald K. Mizoguchi. Boston: Twayne Publishers, 1984
  • Kirihara D. Patterns of time: Mizoguchi and the 1930s. Madison: University of Wisconsin Press, 1992
  • Serceau D. Kenji Mizoguchi — un art de condensation. Bern: Lang, 1995
  • Mizoguchi the Master/ Gerald O’Grady, ed. Toronto: Cinémathèque Ontario, 1997
  • Le Fanu M. Mizoguchi and Japan. London: BFI Publishing, 2005
  • Кэндзи Мидзогути: Ретроспектива фильмов. М.; СПб, 2002
  • Мунипов А. Мидзогути: отрешенный взгляд// Искусство кино, 2003, № 3, с.83-91.
  • Бёрч Н. Кэндзи Мидзогути// Киноведческие записки, 2005, вып.75, с.137-162
  • Годар Ж.-Л. Мидзогути// Там же, с.167-169.

Ссылки

  • [www.cinematheque.ru/post/137341 Обзор творчества Мидзогути на Синематеке]
  • Alexander Jacoby. [www.sensesofcinema.com/2002/great-directors/mizoguchi/ Kenji Mizoguchi] (англ.). Senses of Cinema (2002). Проверено 21 февраля 2013. [www.webcitation.org/6Ej5qa2qW Архивировано из первоисточника 26 февраля 2013].
  • [www.filmref.com/directors/dirpages/mizoguchi.html Kenji Mizoguchi] (англ.). Acquarello. Проверено 21 февраля 2013. [www.webcitation.org/6Ej5rz3af Архивировано из первоисточника 26 февраля 2013].
  • Donato Totaro. [www.horschamp.qc.ca/9709/offscreen_essays/mizoguchi.retro.html Kenji Mizoguchi: The Master] (англ.) (18 сентября 1997). Проверено 21 февраля 2013. [www.webcitation.org/6Ej5sWf8P Архивировано из первоисточника 26 февраля 2013].

Отрывок, характеризующий Мидзогути, Кэндзи

– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Мидзогути,_Кэндзи&oldid=79878584»