Мидий (вазописец)

Мидий — древнегреческий вазописец из Аттики, работавший в краснофигурном стиле в последней четверти V в. до н. э. Своё имя Мидий неизвестный вазописец получил благодаря сохранившейся гидрии, созданной гончаром Мидием. На ней, а также на других своих вазах Мидий использовал для росписи всё пространство сосуда, размещая в двух расположенных друг над другом фризах изображения, повествующие о двух разных историях одновременно.

К работам Мидия достоверно причисляется менее десятка ваз, однако имеются вазы, которые называются исследователями «в стиле вазописца Мидия». Вазописцы, близкие по своему творчеству к Мидию, — Аристофан и Айсон, а также Вазописец Париса из Карлсруэ и Вазописца свадеб из Афин, чьи работы иногда приписываются Мидию.

Человеческие фигуры на вазах Мидия часто выглядят танцующими, однако их расположение хорошо продумано и не создаёт впечатления беспорядочного нагромождения, обычного для массовых сцен на краснофигурных вазах. Его стиль напоминает творчество вазописца Эретрии, что свидетельствует также о том, что Мидий был знаком с лучшими образцами классической скульптуры. Однако у изображений Мидия отличаются настроением и спокойствием. Положение тел иногда выглядит театрально. Изображения Мидия, в особенности орнаментальные ленты, разделяющие фризы, отличаются высоким качеством исполнения и точностью.

См. также

• Вазопись Древней Греции
• Краснофигурная вазопись

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Мидий

Отрывок, характеризующий Мидий (вазописец)

Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.