Валтари, Мика Тойми

Мика Тойми Валтари
Mika Toimi Waltari
Псевдонимы:	Kristian Korppi, Leo Rainio (совместно с Armas J. Pullan), Leo Arne, Nauticus
Дата рождения:	19 сентября 1908(1908-09-19)
Место рождения:	Гельсингфорс, Великое княжество Финляндское
Дата смерти:	26 августа 1979(1979-08-26) (70 лет)
Место смерти:	Хельсинки, Финляндия
Гражданство:	Финляндия Финляндия
Род деятельности:	прозаик, переводчик, академик
Язык произведений:	финский
Дебют:	Бегство от бога (1925)

Ми́ка То́йми Ва́лтари (фин. Mika Toimi Waltari; 19 сентября 1908, Гельсингфорс, Великое княжество Финляндское — 26 августа 1979, Хельсинки, Финляндия) — выдающийся финский писатель; всемирно известен своим историческим романом бестселлером «Синухе, египтянин» (1945); академик АН Финляндии.

Биография

Происхождение и детские годы

По линии обоих родителей Валтари происходил из рода, имеющего сельские корни, но ставшего городским начиная с поколения его бабушки и дедушки. Отцовский род происходил из Катинала в районе Хаттула, материнский — из Лауккоски недалеко от Порнайнена. Дед по отцу Густав Хелениус, отправившийся в Хельсинки каменщиком, взял фамилию Валтари, по названию семейного хутора. Отец Валтари Тойми и дядя Тойво получили духовное образование; Валтари говорил о своей богословской наследственной предрасположенности. Он был представителем интеллигенции во втором поколении, а также писателем во втором колене.

Смерть отца в 1914 г., когда мальчику было пять лет, существенно повлияла на жизнь Валтари. Мать растила и обучала его и двоих его братьев, и для главных героев его произведений характерны близкие отношения с матерью и отсутствие отца. Фигурой отца для него в какой-то степени служили дядя, доктор теологии и кандидат гуманитарных наук Тойво Валтари, друг отца, дипломированный инженер и коллекционер произведений искусства Яло Сихтола, а также друг матери, дорожный мастер Калле Ууситало. Тойво Валтари после смерти брата взял на себя роль главы семейства. Сихтола направлял Валтари в работе писателя и привил ему любовь к изобразительному искусству. В летнее время, проведенное у Калле Ууситало, Валтари познакомился с Хювинкяя, городом, который изображается в его произведениях и который стал местом написания некоторых из них.

Студенческие годы

Валтари учился на классическом отделении Финского нормального лицея в Хельсинки и в 1926 г. сдал экзамены на аттестат зрелости и получил студенческую фуражку. Сразу после лицея он поступил в Хельсинкский университет. Там он начал обучение на теологическом факультете, однако после серьёзного духовного кризиса, произошедшего в следующем учебном году, занялся историей и языками. Он стал кандидатом философии, сдав курс «laudatur» по практической философии, эстетике и современной литературе. Среди его преподавателей были Рафаэль Карстен, Рольф Лагерборг, Ханс Руин и Юрьё Хирн. Его научные работы были посвящены проблеме связи религии и эротики, а также модному писателю того времени Полю Морану.

Зрелые годы

Был близок крайне правым,профашистским кругам. Перевёл культовую книгу нацистов- роман Ганса Эверс "Хорст Версель-немецкая судьба". Написал аполагетическое сочинение о финской армии "Там где воспитываются настоящие мужчины" направленную против антимилитаристского сборника Пентти Хаанпяя "Плац и казарма". Валтари высмеивали левые писатели например поэтесса Катри Вала. В 1942 году Мика Валтари становится одним из членов Европейского союза писателей, созданного по инициативе Геббельса.

Творчество

В 1925 выпустил сборник стихов Бегство от бога. В романе Большая иллюзия (1928) отражена неудовлетворённость жизнью молодёжи средних слоев общества. В романах Город отчаяния и радости (1936), Чужой человек вошёл в дом (1937), От отца до сына (1942) писатель показывает противоречия капиталистического города. Автор исторических романов Синухе, египтянин (1945), Турмс, бессмертный (1955), Феликс счастливый (1958), Государственная тайна (1959) и Враги человечества (1964). Обращался к жанру детектива , создал образ комиисара Палму находящегося в подчинении у простоватого начальника, который выступает в роли рассказчика.Палму можнно сравнить с персонажем современника Валтари швейцарца Мартина Глаузера- вахмистра Штудера созданного в это же время. По собственному признанию испытал влияние Майкла Арлена, Хемингуэя, Драйзера, Бальзака, писателей "Молодой Финляндии". Из русских авторов увлекался Борисом Пильняком,Иссаком Бабелем, Ильёй Эренбургом.

Библиография

• Jumalaa paossa (1925)
• Suuri illusioni (1928)
• Yksinäisen miehen juna (1929)
• Multa kukkii (1930)
• Appelsiininsiemen (1931)
• Mies ja haave (1933)
• Sielu ja liekki (1934)
• Palava nuoruus (1935)
• Surun ja ilon kaupunki (1936)
• Vieras mies tuli taloon (1937)
• Jälkinäytös (1938)
• Ihmeellinen Joosef eli elämä on seikkailua (1938)
• Kuka murhasi rouva Skrofin? (1939)
• Ei koskaan huomispäivää (1939)
• Komisario Palmun erehdys (1940)
• Antero ei enää palaa (1940)
• Fine van Brooklyn (1941)
• Kaarina Maununtytär (1942)
• Rakkaus vainoaikaan (1943)
• Ei koskaan huomispäivää (1944)
• Tanssi yli hautojen (1944)
• Sellaista ei tapahdu (1944)
• Jokin ihmisessä (1944)
• Sinuhe egyptiläinen (1945)
• Kuun maisema (1946)
• Lähdin Istanbuliin (1947)
• Jäinen saari (1947)
• Mikael Karvajalka (1948)
• Kultakutri (1948)
• Mikael Hakim (1949)
• Neljä päivänlaskua (1949)
• Johannes Angelos (1952)
• Ennen maailmanloppua (1953)
• Pariisilaissolmio (1953)
• Ihmisen vapaus (1953)
• Koiranheisipuu (1953)
• Kuun maisema (1953)
• Turms Kuolematon (1955)
• Feliks onnellinen (1958)
• Valtakunnan salaisuus (1959)
• Tähdet kertovat komisario Palmu (1962)
• Ihmiskunnan viholliset (1964)
• Nuori Johannes (1981)

Фильмография

• Четыре любви (1951)

Экранизации произведений

В 1954 году режиссёром Майклом Кертисом по роману Мики Валтари был снят фильм «Египтянин».

Книги Валтари экранизировались в Финляндии, Швеции, США и даже в Иране.

Литература

• Сто замечательных финнов. Калейдоскоп биографий = 100 suomalaista pienoiselämäkertaa venäjäksi / Ред. Тимо Вихавайнен (Timo Vihavainen); пер. с финск. И. М. Соломеща. — Хельсинки: Общество финской литературы (Suomalaisen Kirjallisuuden Seura), 2004. — 814 с. — ISBN 951-746-522-X.. — [www.kansallisbiografia.fi/pdf/kb_ru.pdf Электронная версия]  (Проверено 26 января 2009)

Ссылки

• [da.fi/72.html Статья о Мике Валтари на портале «Вся Финляндия»]
• [www.ruslania.com/language-2/entity-1/context-161/details-3855.html]

Отрывок, характеризующий Валтари, Мика Тойми

Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.