Микеладзе, Михаил Герасимович

Микеладзе Михаил Герасимович
Дата рождения	10 (22) октября 1899(1899-10-22)
Место рождения	деревня Кильда, Тифлисская губерния, Российская империя
Дата смерти	5 июля 1975(1975-07-05) (75 лет)
Место смерти	Тбилиси, Грузинская ССР, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии	Медали

Михаил Герасимович Микеладзе (1899—1975) — советский военачальник, генерал-майор (14 октября 1942).

Биография

Родился 10 октября (22 октября по новому стилю) 1899 года в деревне Кильда Тифлисской губернии.

В Русской императорской армии служил с декабря 1915 по апрель 1918 года, последнее звание — подпоручик.

Гражданская война

Участник Гражданской войны в России. В армии Грузинской демократической республики находился с февраля 1919 по март 1921 года, воевал против турецких войск. В Красной Армии — с марта 1921 года. Был назначен командиром караульной роты Кутаисского губернского военкомата. С мая этого же года — командир Потийского района Всевобуча, с августа — командир роты 3-го Грузинского стрелкового полка 1-й стрелковой дивизии. С декабря 1922 по апрель 1923 года Микеладзе находился на повторных командных курсах при Особой Кавказской армии, затем продолжил службу в 1-й стрелковой дивизии этой же армии, где был командиром роты 1-го Грузинского стрелкового полка, затем — командиром батальона 2-го Грузинского стрелкового полка.

Межвоенное время

С апреля 1932 года был слушателем Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе, по окончании которой с мая 1936 года исполнял должность начальника штаба сначала 2-й Кавказской, затем (с марта 1937 года) — 63-й Грузинской, а с июля 1938 года — 29-й стрелковых дивизий. С августа 1939 года — преподаватель кафедры тактики Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе, с апреля 1941 года — старший преподаватель кафедры службы штабов этой академии.

Великая Отечественная война

C началом Великой Отечественной войны М. Г. Микеладзе был направлен в распоряжение Ставки ВГК для выполнения специальных заданий, принимал участие в обороне городов Брянск, Москва, Курск, Белгород и Харьков. С января 1942 года был ответственным представителем Главупраформа Красной армии в соединениях, с апреля этого же года — ответственным представителем Главупраформа Красной армии по формированию частей. В мае 1942 года был назначен командиром 195-й стрелковой дивизии, оборонявшей Воронеж. После ранения в августе этого же года находился на излечении и после излечения был переведен в распоряжение наркома внутренних дел СССР. С октября 1942 года — начальник штаба 46-й армии, оборонявшей Главный Кавказский хребет. После разгрома немцев на Северном Кавказе армия была выведена в резерв, а генерал-майор М. Г. Микеладзе был назначен заместителем командира 20-го гвардейского стрелкового корпуса. С июля 1943 года — командир 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии на Степном фронте. В августе этого же года был снова ранен и после лечения направлен командиром той же дивизии. В апреле 1944 года Микеладзе был назначен командиром 10-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 2-го Украинского фронта. В этих боях Микеладзе был вновь ранен и направлен в госпиталь. С октября 1944 года и до конца войны служил командиром 13-го стрелкового корпуса Закавказского фронта, который в боевых действиях не участвовал, выполнял задачи по прикрытию южной государственной границы СССР и Черноморского побережья.

После войны

После войны, с сентября 1945 года, генерал-майор М. Г. Микеладзе был заместителем командующего 18-й армией в Тбилисском военном округе. С августа 1946 года — командир 414-й стрелковой дивизии, с марта 1947 года — заместитель начальника тыла Закавказского военного округа. С мая 1953 года занимался преподавательской деятельностью — был начальником военной кафедры Грузинского политехнического института. С декабря 1955 года находился в запасе.

Занимался общественной деятельностью — был депутатом Верховного Совета Грузинской ССР 2-го созыва.

Умер 5 июля 1975 года в Тбилиси.

Награды

• Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени и Богдана Хмельницкого 2-й степени, а также медалями.

Источник

• Комкоры, том 1. Москва, «Кучково поле», 2006.

Ссылки

• [interpretive.ru/dictionary/1019344/word/mikeladze-mihail-gerasimovich МИКЕЛАДЗЕ Михаил Герасимович]

Отрывок, характеризующий Микеладзе, Михаил Герасимович

Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.