Микер, Эзра

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эзра Микер
англ. Ezra Meeker

Фотография 1921 года
Дата рождения:

29 декабря 1830(1830-12-29)

Место рождения:

Батлер

Гражданство:

США США

Дата смерти:

3 декабря 1928(1928-12-03) (97 лет)

Место смерти:

Сиэтл

Автограф:

Эзра Микер (29 декабря 1830 — 3 декабря 1928) — американский первопроходец-пионер, родившийся в штате Огайо. В молодости он эмигрировал с востока на запад США по Орегонскому пути, а впоследствии много сделал для увековечивания памяти этого маршрута. Он был основателем и первым мэром города Пуйаллап в штате Вашингтон.





Детство

Микер родился на юго-западе штата Огайо, недалеко от города Хантсвилл. Он был четвёртым из шести детей; его семья владела маленькой фермой. В 1839 году семья переехала в штат Индиана; во время этого путешествия Эзра (которому было тогда девять лет) и его старший брат всю дорогу — 320 км — прошли пешком. Семья жила очень бедно, и Эзра, не отличавшийся к тому же желанием учиться, с молодых лет начал работать в молодости, получив должность помощника печатника и «мальчика на побегушках» в Indianapolis Journal, также выполняя иногда другие работы. В 1845 году отец Фиби, матери Эзры, купец из Цинциннати, подарил ей 1000 долларов, которых хватило на покупку семейной фермы. Эзра стал работать на этой ферме, в то время как его старший брат работал на мельнице.

Путешествие на запад

В мае 1851 года он женился на Элизе Джейн Самнер, и они арендовали ферму в Айове. Тем не менее плохой климат и трудности с зарабатыванием на жизнь вынудили Микера, его жену и её брата отправиться в путешествие по Орегонскому пути, чтобы занять участок на свободных западных землях, где они могли бы создать собственную ферму и где климат был более умеренным. В апреле 1852 года, всего через месяц после рождения их первого сына, пара и брат жены Микера, Мэрион, отправились в путешествие длиной в 3200 км.

Часть пути они проделали вместе с большой группой людей, следовавших в Калифорнию, но другую его часть маленькая семья проделала в одиночку. Они прибыли в орегонский город Портленд 1 октября 1852 года. В целом длительность их путешествия составила шесть месяцев. По счастливому стечению обстоятельств ни с кем из них по дороге не случилось ничего плохого, они также сохранили почти всё своё имущество, потеряв лишь одну корову при пересечении реки Миссури.

В январе 1853 года Микер предъявил права на земельный участок на расстоянии в 64 км от Портленда, но через несколько месяцев переехал на север, в территорию Вашингтон.

Король хмеля и экономический спад

Позже остальные члены его семьи присоединились к нему (его мать и младший брат скончались по дороге), и вся семья поселилась в Вашингтоне и основала город Пуйаллап; Эзра стал его первым мэром. В 1865 году Микер начал выращивать хмель (который служил основным ингредиентом для варки пива); его предприятие оказалось коммерчески успешным, и вскоре его стали называть «хмельным королём мира».

Микер, разбогатев, начал прикладывать значительные усилия к развитию региона. Он способствовал строительству общественных зданий и парков, вкладывая в это большое количество денег, а также вёл активную пропаганду, призывая молодых людей переезжать в Орегон. В 1880 году он считался самым богатым человеком в Вашингтоне. Он построил роскошный дом, наняв итальянского художника, чтобы тот украсил его жилище фресками.

В 1891 году плантации хмеля в Вашингтоне оказались поражены болезнью и погибли, вследствие чего Микер потерял все свои деньги и был вынужден отправиться на Аляску в качестве золотоискателя. Там он вскоре нашёл ещё один вариант заработка, начав продавать сушёные овощи местным старателям. Он открыл несколько продуктовых магазинов для старателей и снова разбогател. Тем не менее в связи с многочисленными трудностями Микер в итоге передал магазины в собственность своим дочери и зятю, вернувшись в Вашингтон.

Сохранение памяти об Орегонском пути

В 1906 году Микер решил снова совершить путешествие по Орегонскому пути, для того чтобы сохранить и увековечить память о нём для новых поколений. Он организовал путешествие на такой же повозке, на каких на запад направлялись первые переселенцы в середине XIX века; его путешествие включало в себя посещение большого количества американских городов до самого восточного побережья и поэтому растянулось с 1906 по 1908 год. Путешествие вызвало интерес по всем Соединённых Штатам, а сам Микер был принят президентом США Теодором Рузвельтом.

После завершения путешествия Микер, впоследствии повторивший его несколько раз, активно пропагандировал строительство новых дорог и получил поддержку со стороны предпринимателя и изобретателя Генри Форда. В октябре 1928 года он заболел воспалением легких, когда был в Детройте, и, понимая, что он уже не сможет оправиться от болезни, он вернулся в Сиэтл. Он умер 3 декабря 1928 года, всего за месяц до 98-летия, и был похоронен рядом с умершей ранее женой.

Библиография

  • Ezra Meeker; Champion of the Oregon Trail. — Medford, OR: Webb Research Group, 1992. — ISBN 0-936738-19-7.

</div>

  • Ezra Meeker Historical Society. Ezra Meeker. — Puyallup, WA: Ezra Meeker Historical Society, 1972.

Напишите отзыв о статье "Микер, Эзра"

Отрывок, характеризующий Микер, Эзра

– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.