Микоян, Александр Степанович

Алик Микоян
Полное имя	Александр Степанович Микоян
Дата рождения	21 февраля 1952(1952-02-21) (72 года)
Место рождения	Москва, СССР
Годы активности	1967 — по настоящее время
Страна	СССР СССР → Россия Россия
Профессии	музыкант,
Инструменты	соло-гитара
Жанры	Рок-музыка, блюз, джаз
Коллективы	«Воскресение», «Машина времени» и др.

Алекса́ндр (А́лик) Степа́нович Микоя́н (род. 21 февраля 1952, Москва) — советский и российский рок-музыкант и автогонщик. Участник групп «Удачное приобретение», «Группа Стаса Намина», «Машина Времени», «Воскресенье». Лидер группы «Серебряный рубль». Двоюродный брат Стаса Намина.

Биография

Родился в 1952 году в семье Степана Анастасовича Микояна.

Алик Микоян начал играть в 1967 году. В 4-й московской спецшколе была рок-группа с составом: Алик Микоян, Стас Микоян и Гриша Орджоникидзе.

Играл в группах «Удачное приобретение», в 1975—1976 год в «Группе Стаса Намина», «Машина времени», «Воскресенье», «Аэробус» Юрия Антонова, «Джем». К моменту создания им «Серебряного рубля» переиграл во всех рок и ритм-н-блюзовых группах Москвы, включая группу «Машина Времени».

Группа «Серебряный рубль» была создана в 1989 году Аликом Микояном (экс. «Машина Времени») для исполнения рок- и блюзовой классики. Но из рока в репертуаре группы остались только песни «Роллинг Стоунз», что, в общем, не противоречит установке на исполнение блюза.

Ссылки

• [www.peoples.ru/art/music/rock/serebrianiuj_rubl/ о группе «Серебряный рубль»]

Отрывок, характеризующий Микоян, Александр Степанович

– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.