Миксоматоз

Миксомато́з кроликов — острое вирусное заболевание млекопитающих отряда зайцеобразных, характеризующееся серозно-гнойным конъюнктивитом и образованием опухолей в области головы, ануса и наружных половых органов. Заболевание наносит очень большой экономический ущерб кролиководам.

Возбудитель

Возбудителем заболевания является ДНК-содержащий вирус Myxomatosis cuniculorum, принадлежащий к роду лепорипоксвирусов, семейство поксвирусов (Poxviridae); патогенность для человека не установлена.

Историческая справка

Это заболевание было впервые описано Джузеппе Санарелли и Альфонсо Сплендоре в Уругвае и Бразилии (работы 1896—1909 гг.); было установлено, что носителем вируса был один из местных видов зайцеобразных, выработавший невосприимчивость к нему. В 1950-е гг. миксоматоз был целенаправленно завезён для борьбы с дикими кроликами сперва в Австралию, а затем во Францию; во Франции процесс вышел из-под контроля, и вирус миксоматоза распространился по всей Европе, из-за чего в 1952—1955 гг. были зафиксированы опустошительные эпизоотии. Однако в дальнейшем штамм возбудителя стал слабопатогенным и летальность от вируса снизилась. В 1954 г. в Европе возникла панзоотия миксоматоза, когда заболевание распространялось со скоростью 450 км в год, охватив все страны Европы. В России же миксоматоз начал своё распространение с 2005 года. С момента открытия вирус мутировал и имеет много разновидностей, — если в Америке имеет место Калифорнийский штамм, то в Европе распространены штаммы Невромаксама и Ноттингемский.

Эпизоотологические данные

К возбудителю заболевания восприимчивы дикие зайцы, пищухи, а также дикие и домашние кролики. Природным резервуаром миксоматоза являются дикие кролики и зайцы. В звероводческих хозяйствах источником инфекции обычно являются больные и переболевшие кролики. Больные животные выделяют вирус с истечениями из носа и глаз. Вирус в организме больного кролика локализуется в крови, коже, подкожной клетчатке и паренхиматозных органах. Основное значение в распространении инфекции имеют комары, клопы и кроличьи блохи, являющиеся механическими переносчиками вируса. Эпизоотии возникают сезонно, — это обычно связанно с периодом массового размножения насекомых-переносчиков (весенне-летний период).) Вирус в организме кровососущих насекомых может сохраняться до полугода.

Заражение также может произойти воздушно-капельным путём при близком контакте здорового животного с больным. Оставшиеся в живых переболевшие кролики длительное время являются вирусоносителями миксоматоза.

Клиническая картина

Инкубационный (скрытый) период болезни составляет 6 −18 суток, в зависимости от общей резистентности организма животного. Болезнь проявляется острым серозно-гнойным конъюнктивитом (отек и слипание век, слизисто-гнойные истечения), образованием в области головы, ануса и наружных половых органов твердых подкожных опухолей. Кожа головы собирается в валикообразные складки, уши свисают («голова льва»).

Различают две формы миксоматоза: классическую (отечную) и нодулярную (узелковую). Болезнь в отёчной форме продолжается от 4 до 10 дней, иногда до 4 недель. 100 % кроликов, заболевших этой формой миксоматоза, обычно погибают. Узелковая форма продолжается 30—40 дней, узелки (величиной от просяного зерно до голубиного яйца) образуются на спине, носу, лапах, веках и других частях тела, на 10-14 день они подвергаются некрозу. Смертность при этой форме составляет 50—70 %. При лечении современными противовирусными препаратами и обработке узелков йодом смертность — 30 %.

Первыми признаками миксоматоза при обеих формах является: покраснение в виде пятен или появление узелков на коже в области век, на ушных раковинах и в других местах. До появления первых высыпаний на коже за 1 — 2 дня у кроликов температура поднимается до 40 — 41 оС, а потом приходит к норме. Продолжительность болезни у взрослых кроликов 10 — 14 дней, у молодняка — до 7 дней.

В последнее время в хозяйствах промышленного типа стала регистрироваться новая форма миксоматоза, протекающая с поражением органов дыхания, слезотечением и насморком. При вскрытии павших кроликов обнаруживаются студенистые инфильтраты в подкожной клетчатке, а при длительном течении — воспаление легких, множественные узелки размером от просяного зерна до голубиного яйца. Отмечена эволюция вируса миксомы кроликов с преобладанием нетипичных форм болезни, таких как узелковая, рес­пираторная, абортивная; атипичная и стёртая (Upton, С., J. L. Масеп, М. Schreiber, 1996).

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Патологоанатомические изменения

При узелковой форме течения болезни на ушах, глазах и носу появляются небольшие нарывы, которые постепенно увеличиваются и вскрываются, выделяя серозную жидкость и гной. При отечной форме течения болезни возникает отек подкожной клетчатки в местах образования опухолей. Опухоли беловатого цвета, при разрезе из них выделяется серозная жидкость. Легкие отечны и содержат воспалительные очаги. Гиперемия и увеличение лимфатических узлов и селезенки, увеличение паренхимы почек.

Диагноз

Диагноз «миксоматоз» ставят на основании эпизоотологических данных, характерных клинических признаков, патологоанатомических изменений и результатов лабораторных исследований. В кролиководческом хозяйстве для лабораторного анализа ветеринарно-санитарный врач отбирает патологический материал (пораженные участки кожи, пробы крови, кусочки паренхиматозных органов). Кусочки кожи и паренхиматозных органов помещает в 10-15 % раствор формалина. Отобранный патологический материал помещают в термос со льдом и с нарочным направляют в областную ветеринарную лабораторию для гистологических исследований на миксоматоз. При отрицательных результатах этого исследования и при отсутствии характерных клинических признаков лаборатория ставит биологическую пробу (зараженные здоровые кролики в лаборатории погибают на 3 — 6 день с признаками миксоматоза). При наличии специфического диагностикума проводят ПЦР-дигностику.

Иммунитет

Выжившие после миксоматоза кролики и зайцы приобретают практически пожизненный иммунитет к этой болезни.

Дифференциальный диагноз

Дифференцируют от инфекционного фиброматоза и стафилококкоза.

Лечение и профилактика

Лечение болезни неэффективно и нецелесообразно. Для предупреждения заболевания и активной иммунизации кроликов против миксоматоза в СНГ применяют сухую живую культуральную вакцину из штамма В-82 вируса миксоматоза кроликов. В России хорошо себя зарекомендовала ассоциированная вакцина против миксоматоза и вирусной геморрагической болезни кроликов изготовленной из штамма В-82 вируса миксомы кроликов и штамма В-87 вируса геморрагической болезни кроликов. Вакцина представляет из себя сухую пористую массу от бледно-розового до светло-коричневого цвета. Вакцину расфасовывают по 0,5, или 1,2 мл в стерильные ампулы вместимостью 2,3,5,6 мл, во флаконы емкостью 10 и 20 мл, содержащие 5 -120 иммунизирующих доз.

Вакцину применяют внутримышечно, подкожно, внутрикожно для иммунизации здоровых кроликов в благополучных, угрожаемых и неблагополучных по миксоматозу и ВГБК (вирусной геморрагической болезни кроликов) пунктах. В благополучных и угрожаемых пунктах кроликов иммунизируют однократно, начиная с 1,5-месячного возраста. Крольчих вакцинируют в любой период беременности. В неблагополучных пунктах по миксоматозу и ВГБК клинически здоровых кроликов и крольчат с 45-дневного возраста подвергают вакцинации. Молодняк через 3 месяца – ревакцинируется.

Каждого кролика прививают отдельной иглой. В течение 20 дней за привитыми кроликами ведется наблюдение. Для внутрикожной вакцинации лучше пользоваться безигольным иньектором.

Биологические свойства. Вакцина безвредна для кроликов при внутримышечном, подкожном или внутрикожном введении. Вакцина обеспечивает формирование напряженного иммунитета с 3-го дня после прививки и продолжается не менее 12-месяцев. Необходимо строго выполнять условия хранения вакцины (хранить в сухом и темном месте при температуре плюс 2– 8 оС. Владельцы ЛПХ не всегда соблюдают эти правила, получая нежелательные результаты после проведенной вакцинации. Больных кроликов вакцинировать запрещается.

Меры борьбы

Возбудитель болезни — ДНК-содержащий вирус. Вирус чувствителен к эфиру, формалину и щелочам. Прогревание при температуре 55 оС в течение 25 минут инактивирует вирус. При температуре 8-10 оС вирус сохраняется 3 месяца, в трупе кролика — 7 дней, в высушенных шкурках при температуре 15-20 оС — в течение 10 месяцев.

В угрожаемой зоне производится вакцинация кроликов.

При установлении диагноза на миксоматоз кроликов, хозяйство и населенный пункт объявляется неблагополучным по миксоматозу кроликов, устанавливается карантин с определением границы угрожаемой зоны и проводятся необходимые мероприятия по профилактике и ликвидации болезни: производят убой всех кроликов, трупы сжигают вместе со шкуркой. Мясо заболевших животных в пищу использовать нельзя. В неблагополучном хозяйстве животных, у которых ещё не наступили клинические признаки заболевания, можно забивать на мясо.

На хозяйство, где зафиксирован случай миксоматоза кроликов, накладывают карантин и проводят следующие мероприятия:

• на дорогах и подъездах к хозяйству оборудуются дезбарьеры, дезковрики, которые заправляются 3 % раствором едкого натра. Контакты с домашними и дикими животными пресекаются;
• с целью уничтожения клопов, комаров и других насекомых ежедневно проводится дезинсекция в помещениях для кроликов;
• к работе по обслуживанию кроликов персонал допускается только после смены личной обуви и одежды на спецодежду и спецобувь;
• прекращаются любые связи с другими кролиководческими хозяйствами, автотранспорт используется внутри населенного пункта, не допускается вынос за пределы неблагополучного пункта вещей, инвентаря, оборудования, кормов, продуктов и других предметов;
• спецодежда и спецобувь подлежит ежедневному обеззараживанию в пароформалиновой камере.

Ссылки

• [webfermer.narod.ru/micromatoz.htm Миксоматоз кролика]
• [fermer.ru/sovet/melkoe-zhivotnovodstvo-38 Миксоматоз кроликов]

Отрывок, характеризующий Миксоматоз

– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.