Микулинский, Семён Романович

Семён Романович Микулинский
Учёная степень:	доктор биологических наук
Учёное звание:	профессор; член-корреспондент АН СССР
Язык(и) произведений:	русский
Награды:

Семён Рома́нович Мику́линский (2 апреля 1919, Кременчуг, УССР — 1991, Москва, СССР) — советский историк науки и философ, член-корреспондент АН СССР с 26 ноября 1968 года по Отделению философии и права (философия).

Биография

Окончил философский факультет МГУ (1949). С 1952 года — научный сотрудник, с 1963 года — заместитель директора, с 1974 по 1987 год — директор Института истории естествознания и техники АН СССР.

Научная деятельность

Основные труды посвящены истории эволюционной теории, общим проблемам биологии и истории философии в России первой половины XIX века, а также философским вопросам естествознания. Один из инициаторов разработки науковедения в СССР.

С. Р. Микулинский активно участвовал в восстановлении научного наследия Н. И. Вавилова. В 1980 году в соавторстве с историком В. Д. Есаковым и Д. К. Беляевым им был опубликован V выпуск серии «Научное наследство», посвящённый академику Вавилову. На этом работа не закончилась, и в 1987 году вышел X том, который также посвящён наследию Н. И. Вавилова.

Основные работы

• «И. Е. Дядьковский: мировоззрение и общебиологические взгляды» (М., 1951)
• «К. Ф. Рулье и его учение о развитии органического мира» (М., 1957)
• «Развитие общих проблем биологии в России. Первая половина XIX в.» (М., 1961)
• «Альфонс Декандоль» (М., 1973, в соавт. с Л. А. Марковой и Б. А. Старостиным)
• «К. Ф. Рулье: учёный, человек и учитель» (М., 1979)
• «Очерки развития историко-научной мысли» (М., 1988)

Ссылки

• Микулинский Семен Романович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51321.ln-ru Профиль Семёна Романовича Микулинского] на официальном сайте РАН
• [about-msu.ru/next.asp?m1=person1&type=kor&fio=%CC%E8%EA%F3%EB%E8%ED%F1%EA%E8%E9%20(%20%D0%F3%E2%E8%EC%EE%E2%E8%F7)%20%D1%E5%EC%E5%ED%20%D0%EE%EC%E0%ED%EE%E2%E8%F7 Биографические сведения] на сайте «Всё о Московском университете»
• [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=92B55C07-319E-0666-F477-53B5FC117246&ida=1 Историческая справка] на сайте Архива РАН

Отрывок, характеризующий Микулинский, Семён Романович

Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.