Миланова, Зинка

Зинка Миланова
Основная информация
Дата рождения	17 мая 1906(1906-05-17)
Место рождения	Загреб
Дата смерти	30 мая 1989(1989-05-30) (83 года)
Место смерти	Нью-Йорк
Профессии	оперная певица
Коллективы	Метрополитен-опера
Сотрудничество	Ла Скала

Зинка Ми́ланова (17 мая 1906, Загреб, Хорватия — 30 мая 1989, Нью-Йорк, США), — выдающаяся оперная певица, оказавшая большое влияние на развитие оперного искусства ХХ века. Обладала большим, объёмным, насыщенным, ярко выраженным драматическим сопрано большого диапазона очень красивого тембра. Её исполнение отличали превосходная вокализация, многообразие тембровых красок, страстные драматические акценты, яркая харизматичность. В течение нескольких десятилетий была ведущей солисткой театра «Метрополитен-опера» (Нью-Йорк).

Биография

Зинка Миланова (урождённая Кунц) родилась в Загребе (Хорватия) 17 мая 1906 года. Училась пению в Академии музыки у педагога Милки Терниной, бывшей вагнеровской певицы, и её помощницы Марии Костренчич в Загребе, совершенствовалась в Праге у Фернандо Карни. Училась также в Милане и Вене. Дебютировала в Любляне 29 октября 1927 года в партии Леоноры в опере Джузеппе Верди «Трубадур». Пела в театрах Загреба, Любляны, Дрездена, Праги. В 1937 году в немецком театре Праги её услышал Бруно Вальтер и рекомендовал многообещающую певицу Артуро Тосканини для исполнения вердиевского «Реквиема» в Зальцбурге. Заслужив международное признание, Миланова получает приглашение в Нью-Йорк. С 1937 года она — солистка театра «Метрополитен-опера»; дебютирует на этой сцене в любимой партии Леоноры («Трубадур»). В это время Зинка Кунц (по мужу Маркович) принимает фамилию своего второго мужа, югославского актёра Предрага Ми́ланова и с тех пор выступает на сцене под этой фамилией.

Из-за разногласий с художественным руководством театра певица в 1947 году покидает Мэт, выступает в самых различных театрах. В 1947 году она разводится с Предрагом Милановым и выходит замуж в третий раз за югославского дипломата Любомира Илича. В 1950 году певица дебютирует в Ла Скала в партии Тоски.

После смены художественного руководства в «Метрополитен-опера» в 1950 году по приглашению Рудольфа Бинга Зинка Миланова триумфально возвращается в театр.

Певица оставила сцену в 1966 году (прощальный концерт состоялся 16 апреля 1966 года). Много преподавала; среди её учениц Бетти Аллен, Грейс Бамбри, Криста Людвиг, Регина Резник, Анна Моффо, Дубравка Зубович, Милка Стоянович.

Зинка Миланова скончалась 30 мая 1989 года в Нью-Йорке. Похоронена на кладбище Мирогой в Загребе.

• партии: Леонора «Трубадур», Аида «Аида», Амелия «Бал-маскарад», Леонора «Сила судьбы» Верди; Тоска «Тоска», Минни «Девушка с Запада», Манон Леско «Манон Леско», Турандот «Турандот» Пуччини; Норма «Норма», Русалка «Русалка», Сантуцца «Сельская честь», Джоконда («Джоконда»), Эльвира («Эрнани»), Мадлен («Андре Шенье») и другие, исполняла также вагнеровский репертуар.

Записи «Трубадура» (1952), «Тоски», «Сельской чести» с Зинкой Милановой относятся к эталонным.

Ссылки

• [www.opera-life.ru/lib.php?id=259]
• [video.mail.ru/mail/tsavkilov_a/-/451.html]
• Миланова Зинка — статья из Большой советской энциклопедии.
• [veselago.narod.ru/phonoteque.html]
• [en.wikipedia.org/wiki/Zinka_Milanov]
• [www.youtube.com/watch?v=lsRP5XMhSx4]

Отрывок, характеризующий Миланова, Зинка

– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил: