Недич, Милан

Милан Недич Милан Недић<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Фото 1940-х годов</td></tr>
Премьер-министр Сербии
29 августа 1941 года — 4 октября 1944 года
Предшественник:	Милан Ачимович (как Председатель Гражданского комиссариата)
Преемник:	должность упразднена
Министр обороны Югославии
29 августа 1939 года — 6 ноября 1940 года
Предшественник:	Милютин Недич
Преемник:	Петр Пешич
Вероисповедание:	православие (Сербская православная церковь)
Рождение:	2 сентября 1877(1877-09-02) Гроцка, Белград, Княжество Сербия
Смерть:	4 февраля 1946(1946-02-04) (68 лет) Белград, СФРЮ
Образование:	военное училище и военный колледж во Франции
Военная служба
Годы службы:	1904—1941
Принадлежность:	Сербия Сербия Королевство Югославия Королевство Югославия
Звание:	генерал армии
Сражения:	Первая Балканская война Вторая Балканская война Первая мировая война Вторая мировая война: Югославская операция

Милан Недич (серб. Милан Недић, Milan Nedić; 2 сентября 1877, Белград, Сербия — 4 февраля 1946, Белград, СФРЮ) — сербский военный и государственный деятель, генерал, министр обороны Югославии (1939—1940), в августе 1941 — октябре 1944 года премьер-министр марионеточного коллаборационистского «правительства национального спасения», созданного после оккупации Сербии немецкими войсками. По окончании войны отдан под суд по обвинению в государственной измене и покончил жизнь самоубийством.

Биография

Милан Недич родился 2 сентября 1878 года. Его отец, Георгий, был мэром города, мать — педагогом. Окончил гимназию в Крагуеваце в 1895 году и поступил в Военную академию. В 1904 году закончил академию.

Участвовал в Балканские войны|Балканских войнах, был награждён медалью за храбрость. В 1913 году повышен до подполковника, а уже в 1915 году стал полковником, став самым молодым полковником сербской армии. Служил в сербском Генштабе. В сентябре 1918 года командовал пехотной бригадой на Салоникском фронте.

После войны Недич продолжал служить командиром бригады, а в 1923 году произведён в генералы и получил командование над Дравской дивизией. В 1934—1935 гг. начальник Генштаба Югославии. В 1939 году назначен на должность министра армии и флота Королевства Югославия, но был отстранён от должности 6 ноября 1940 года за тёплые отношения с Гитлером.

Во время вторжения немцев в Югославию командовал 3-й армейской группой, которая располагалась в Македонии. Вёл бои с 12-й армией Вермахта. В ходе боёв отступил вглубь Сербии. 28 апреля заявил об ответственности за развал югославской обороны в Македонии во время вторжения стран Оси.

28 августа Милан Недич присягнул на верность немцам и возглавил «Правительство национального спасения» Сербии. 1 сентября объявил по белградскому радио о том, что собирается сотрудничать с немцами для того, чтобы «сохранить ядро сербского народа». До конца 1941 года нанёс ряд поражений партизанам и четникам, которые отказались сотрудничать с немцами.

В сентябре 1942 года Недич при помощи немцев связался со своим братом Милутином, который попал в плен в ходе войны против Германии, и призвал его вернуться на родину, однако Милутин отказался сотрудничать с правительством своего брата.

Под патронажем Недича был создан Сербский добровольческий корпус войск СС.

Во время войны в Сербии погибли более 200000 человек: 67000 партизан, 69 тысяч четников, 70000 людей в немецких концлагерях. Было объявлено о возмездии: за убийство 1 немецкого солдата будет убито 100 сербов. В августе 1942 года немцы объявили, что Сербия полностью «очищена от евреев». Во время правления администрации Недича было разрушено 6478 библиотек, 1670 школ, 30 университетов, 19 музеев, 7 театров, 52 православных церквей и монастырей, 216 мечетей, 63 синагог, более 60 различных научных учреждений. Также было вывезено в Германию или уничтожено много культурного наследия Сербии.

4 октября 1944 года его правительство было распущено, а 6 октября бежал в австрийский город Китцбюэль. 1 января 1946 года передан британцами в руки югославского правительства. 4 февраля покончил с собой, выбросившись из окна.

Сербская академия наук и искусств называет Недича одним из самых выдающихся сербов, и в здании правительства Сербии его портрет висел до 2008 года, когда министр внутренних дел Ивица Дачич распорядился его убрать накануне заявленных маршей неонацистов.

Ссылки

• [www.svetskirat.net/ratnik/milan_nedic.htm Милан Недич]  (серб.)

См. также

• Лётич, Димитрие

Отрывок, характеризующий Недич, Милан

Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.