Милитарёв, Александр Юрьевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Милитарев, Александр Юрьевич»)
Перейти к: навигация, поиск

Алекса́ндр Ю́рьевич Милитарёв (род. 14 января 1943, Томск) — российский филолог и лингвист, специалист в области семитского, берберо-канарского и афразийского языкознания, а также иудаики и библеистики; один из ведущих исследователей в области сравнительно-исторического языкознания и реконструкции афразийского праязыка.





Биография и научная деятельность

Окончил переводческий факультет 1-го Московского государственного педагогического института иностранных языков им. Мориса Тореза по специальности «Английский и испанский языки» в 1967 году, в 1973 году — аспирантуру Института востоковедения РАН, где работал в 19731994 годах младшим, а с 1986 г. — старшим научным сотрудником. Кандидат (1973) и доктор (2004) филологических наук. С 1994 г. сотрудник Института восточных культур и античности РГГУ: ведущий научный сотрудник и руководитель Центра по лингвоэтнокультурологии (1994—2003), профессор кафедры истории и филологии древнего Востока (с 2003).

Преподаватель на филологическом факультете МГУ (1986—1988), в 2005—2009 гг. профессор кафедры иудаики Института стран Азии и Африки МГУ. с 1991 года — преподаватель, в 1994—2009 гг. — заведующий кафедрой языков и культур древнего Ближнего Востока и ректор Еврейского университета в Москве (в 2002—2009 гг. — Высшая гуманитарная школа им. С. Дубнова). Также читает лекции в университетах США, Европы и Израиля.

Автор ок. 150 научных работ, в том числе 3 монографий, а также (совместно с Леонидом Ефимовичем Коганом) «Семитского этимологического словаря» (Semitic Etymological Dictionary. Ugarit-Verlag. Münster: Vol. I. Anatomy of Man and Animals. 2000; Vol. II. Animal Names. 2005).

Обосновал гипотезу о локализации праафразийской (прасемито-хамитской) прародины в сиропалестинском регионе, идущую вразрез с общепринятой локализацией в Африке, но в последние годы встречающую все большую поддержку со стороны как сравнительных лингвистов, так и археологов и генетиков.

Дед — Соломон Сергеевич Майзель (1900, Лепель — 1952, Москва) — тюрколог, семитолог и иранист[1].

Взгляды на праязык

Милитарёв — член Московской школы дальнего языкового родства, возглавлявшейся С. А. Старостиным, ведущей работу над проектом реконструкции гипотетического общего праязыка человечества, которому Милитарёв дал условное название «турит» (или «(прото)башенный» — то есть до Вавилонского столпотворения).

По разделяемым Милитаревым представлениям этой школы, праязык-предок всех известных науке языков мира зародился, как и Homo sapiens sapiens, в Африке. Его ветви, оставшиеся в Африке, представлены, по принятой в африканистике классификации (возможно, нуждающейся в ревизии), нило-сахарскими, нигеро-конголезскими и койсанскими языками; последняя ветвь, сохранившая так называемые кликсы, уникальные «щелкающие» звуки с фонемным статусом, возможно, отделилась первой от «ствола» единого праязыкового древа. По выходе предков большинства человечества из Африки в Восточное Средиземноморье, предположительно произошло разделение на америндскую (индейские языки Южной и Северной Америки, генетическое единство оспаривается), индо-тихоокеанскую (предельное разнообразие папуасских языков делает гипотезу об их единстве крайне уязвимой), австралийскую и «евразийскую» ветви. Последняя, в свою очередь, разделилась на афразийскую (часть языков мигрировала из Передней Азии в Африку — см. ниже), ностратическую, сино-кавказскую и австрическую подветви; потомками ранних евразийских диалектов являются почти все языки Евразии, включая древнеписьменные языки-изоляты с неясной генеалогической принадлежностью — шумерский и эламский (гипотеза о более тесном родстве эламского с дравидийскими языками не находит подтверждения в современных работах).

По глоттохронологическим подсчетам, сделанным Милитаревым по методу С. А. Старостина, праафразийский язык распался на диалекты в 10 тыс. до н. э. и, по его классификации, разделился на северно-афразийский, разделившийся в 9 тыс. на протосемитский и протоафриканско-афразийский (разделившийся в 8 тыс. на протоегипетский и протоберберо-чадский, в свою очередь, разделившийся на протоберберо-канарский и проточадский в 6 тыс.); и южно-афразийский, разделившийся на протокушитский и протоомотский в 8 тыс. По гипотезе Милитарева, праафразийцы — создатели мезолитической (и наследующей ей ранненеолитической) натуфийской археологической культуры Леванта, в которой впервые фиксируются следы ранней доместикации растений (злаки, бобовые и др.), собаки и копытных (последнее — спорно для такого раннего времени), отраженные в целой группе соответствующих праафразийских терминов, реконструируемых достаточно надежно. Из этого следует, что разделение праафразийского языка произошло в Передней Азии, после чего небольшие группы говорящих на соответствующих праязыках (кроме семитского) мигрировали в Африку: северные афразийцы в 9 тыс., возможно, через Кипр, а южные афразийцы — в 8 тыс. через Баб-эль-Мандебский пролив, пройдя перед этим Аравийский полуостров (этим же путем много позже прошли и в начале 1 тыс. до н. э. мигрировали в Восточную Африку носители протоэфиосемитского языка). Уже на африканском континенте некоторые группы населения, говорившие на различных автохтонных языках, перешли на языки афразийскоязычных мигрантов, принесших более высокую культуру.

Как автор генеалогического древа языков мира, основанного на работах Московской школы и включающего полученные ею датировки (прото)языковых разделений, Милитарев предполагает, что единый праязык всех исторически засвидетельствованных мировых языков начал «ветвиться» 20—25 тысяч лет назад (до этого, по-видимому, существовали и другие ранние языки, но они вымерли, не оставив ощутимых следов), а что касается становления человеческого языка вообще, то он относит его к гораздо более раннему времени, разделяя взгляд на этот процесс как сопутствующий формированию «человека разумного» и играющий в нём фундаментальную роль.

Общественная и политическая деятельность

Член общества «Мемориал» (1990-91), участник обороны Белого дома (август 1991). По убеждениям — «абстрактный гуманист», агностик и либерал. Член общественного совета Российского еврейского конгресса[help.rjc.ru/site.aspx?IID=2216664&SECTIONID=2216729 [1]].

Литературная деятельность

Автор ряда стихов и переводов с английского («Ворон» Эдгара По, Эмили Дикинсон, сонеты Шекспира и др.) и испанского (Мигель Эрнандес и др.). Книги «Стихи и переводы» (М., 2000, изд-во «Наталис») и «Homo tardus (Поздний человек)» (М., 2009, изд-во «Критерион»). Образцы поэзии см. [www.mhpi.ru/institute/salon/militarev/ здесь].

Основные публикации

Монографии

  • Semitic Etymological Dictionary. Vol. I. Anatomy of Man and Animals. Ugarit-Verlag. Münster 2000. P. I-XCI, 1-425. Соавт. Л. Е. Коган.
  • Воплощенный миф («Еврейская идея» в цивилизации). М. 2003. Изд-во «Наталис». C. 1-253.
  • Semitic Etymological Dictionary. Vol. II. Animal Names. Ugarit-Verlag. Münster 2005. P. I-CLIV, 1-415. Соавт. Л. Е. Коган.
  • The Jewish Conundrum in World History. Academic Studies Press. Boston, 2010. P. I—XXVII, 1-274.

Статьи

  • Ответственная редактура, составление, вступительная статья, дополнения, индекс слов и корней к книге С. С. Майзеля «Пути развития корневого фонда семитских языков». M. 1983. C. 1-308.
  • Язык мероитской эпиграфики как исторический источник в свете его генезиза. Вестник древней истории, No. 2, 1984. С. 153—170.
  • К проблеме локализации древнейших афразийцев (опыт лингвоархеологической реконструкции). Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. Тезисы и доклады конференции. Часть 2. М. 1984. С. 35-53. Соавт. В. А. Шнирельман.
  • Современное сравнительно-историческое афразийское языкознание: что оно может дать исторической науке? Там же. Часть 3. С. 3-26.
  • Услышать прошлое. Знание-Сила. No. 7-8, 1985.
  • Лингвистическая реконструкция как исторический источник: состояние и организация междисциплинарных исследований. Вестник Академии Hаук СССР, No.12, 1988. С. 58-69.
  • Анри Лот о языке и письменности туарегов. Послесловие к книге А. Лота «Туареги Ахаггара». M. 1989. С. 246—262.
  • Towards the Reconstruction of Sumerian Phonology. Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. Материалы к дискуссиям на Международной конференции. Часть 1. М. 1989. С. 96-105. Соавт. Л. В. Боброва.
  • Tamahaq Tuaregs in the Canary Islands (Linguistic Evidence). Aula Orientalis, No.6, 1989. Barcelona. P. 195—209.
  • Какими юными мы были двенадцать тысяч лет назад ?! Знание-Сила, No. 3, 1989. С. 44-53.
  • Арабы на Канарах? Проблемы современной арабистики, вып. II. Труды IV Всесоюзной конференции арабистов. Ереван 1990. С. 249-55.
  • Гарамантида в контексте североафриканской истории. Судьба одного народа глазами лингвиста. Вестник древней истории, No.3, 1991. С. 130—158.
  • Ливийско-гуанчские (берберские) языки. Языки Азии и Африки. Афразийские языки. IV. Кн. 2. М. 1991. С. 148—173, 238—267.
  • Proto-Afrasian Phonology. Глава в: I. Diakonoff «Proto-Afrasian and Old Akkadian». Journal of Afroasiatic languages. Nos.1-2, 1992, Princeton. P. 5-35. Cоавт. И. М. Дьяконов и О. В. Столбова.
  • Шумеры и семиты: встреча равновеликих культур. Восток Oriens, No.5, 1993. С. 22-33. Соавт. А. А. Ковалев.
  • Historical-Comparative Vocabulary of Afrasian. St. Petersburg Journal of African Studies. No. 2, 1994, P. 5-28; No. 3, 1994, P. 5-26; No. 4, 1995, P. 7-38; No. 5, 1995, P. 4-32; No. 6, 1997, P. 12-35. St. Petersburg. Соавт. И. М. Дьяконов и др.
  • Шумеры и афразийцы. Вестник древней истории (Journal of Ancient History), No. 2, 1995. С. 113—127.
  • К прообразу идеи человечества в Книге Бытия. От Бытия к Исходу. Отражение библейских сюжетов в славянской и еврейской народной культуре. Сборник статей. М. 1998. С. 11-20.
  • О содержании термина «диаспора» (к разработке дефиниции). Диаспоры. Hезависимый научный журнал. M. 1999, No. 1. С. 24-33.
  • О дохлой лошади, оказавшейся скакуном. Знание-Сила, № 4, 2000. С. 20-31.
  • Об агробиологических представлениях в древней Передней Азии (термины «опылять» и «прививать» (растения) в языке древних семитов IV — начала III тыс.). Вестник древней истории, No. 2, 2000. С. 229—236. Cоавт. Л. Е. Коган.
  • Towards the chronology of Afrasian (Afroasiatic) and its daughter families. Time Depth in Historical Linguistics. Volume 1. Ed. by C.Renfrew, A.McMahon & L.Trask. The McDonald Institute for Archaeological Research. Cambridge 2000. P. 267—307.
  • Этимология и интерпретация древнеписьменных памятников: библейские термины со значениями 'семья', 'потомство', 'племя', 'народ', 'человеческий род'. Вестник еврейского университета, No. 7 (25), M. 2002. С. 7-58.
  • The prehistory of a dispersal: the Proto-Afrasian (Afroasiatic) farming lexicon. Examining the Farming/Language Dispersal Hypothesis, eds. P. Bellwood & C. Renfrew. (McDonald Institute Monographs.) Cambridge: McDonald Institute for Archaeological Research, 2002, P. 135-¬50.
  • Ностратическая лингвистика и праязык человечества. Александр Гордон. Диалоги. М. 2003. С. 222—238. Cоавт. А. В. Дыбо и С. А. Старостин.
  • Лексика афразийского праязыка как источник по реконструкции картины жизни его осителей (собирательство, земледелие, охота на копытных, скотоводство). Эдубба вечна и постоянна. Материалы конференции, посвященной 90-летию со дня рождения Игоря Михайловича Дьяконова. СПб., 2005. С. 194—210.
  • Root extension and root formation in Semitic and Afrasian. Proceedings of the Barcelona Symposium on comparative Semitic, 19-20/11/2004", Aula Orientalis 23/1-2, 2005. P. 83-130.
  • Once more on the origin of Semitic and Greek star names: an astronomic-etymological approach updated. Culture and Cosmos, Vol. 9, No. 1, 2005. P. 3-43. Соавт. Г. А. Куртик.
  • И вновь — когда возникли языки? Круглый стол. Знание-Сила, 4, 2005. С. 81-88. Соавт. С. А. Старостин, Г. А. Зеленко.
  • Akkadian-Egyptian matches in lexicon. Papers on Semitic and Afroasiatic Linguistics in Honor of Gene B. Gragg. Ed. by Cynthia L. Miller. Studies in Ancient Oriental Civilization 60. Chicago: The Oriental Institute, 2006., P. 139—145.
  • Значение этимологии для интерпретации древнеписьменных текстов (на примере еврейской Библии и Нового Завета). Труды Отделения историко-филологических наук 2006, М., 2007. С. 284—327.
  • Глоттохронология в сравнительно-историческом языкознании. Модели дивергенции языков. Аспекты компаративистики III. Orientalia et classica XIX. Труды Института восточных культур и античности РГГУ, М., 2008. С. 509—536. Соавт. М. Е. Васильев.
  • Afrasian cognates to orphan Akkadian words, or why Madame Assyriologie should not stand aloof from her less thorough-bred African cousins. Aula Orientalis, No. 26, 2008. P. 133—140.
  • Reconstructed lexicon for the West Asian home of Proto-Afrasians: pastoralism. Вопросы языкового родства (Journal of Language Relationship), № 1, 2009. С. 95-106.
  • России верные пасынки. Знание-Сила, 5, 2010. С. 75-78.
  • О возможности пролить свет на интеллектуальную культуру доисторического человека (на примере праафразийских терминов, связанных с музыкой, пением и танцем). Исследования по лингвистике и семиотике. Сборник научных статей в честь академика Вяч. Вс. Иванова / Отв. ред. Т. М. Николаева. М.: Языки славянских культур, М., 2010. С. 97-108.
  • Вниз по дереву, растущему вверх. Знание-Сила, 9, 2010. С. 53-61.
  • A complete etymology-based hundred wordlist of Semitic updated: Items 55-74. Вопросы языкового родства; Вестник РГГУ, 7. Москва, 2012. С. 71-103.

Энциклопедические статьи

  • Берберо-ливийские языки. Африка. Энциклопедический справочник. Том Первый. М., 1986. С. 336-7.
  • Эфиопский язык. Африка. Энциклопедический справочник. Том Второй. М., 1987. С. 601.
  • Берберо-ливийские языки. Лингвистический энциклопедический словарь. M., 1990. С. 73-4.
  • Геэз. Там же. С. 103.
  • Гуанчские языки. В соавторстве с А. Ю. Айхенвальд. Там же. С. 122-3.
  • Ливийское письмо. Там же. С. 265-6.
  • Тамазигхт. Там же. С. 504-5.
  • Тиграй. Там же. С. 511.
  • Тигре. Там же. С. 511.
  • Туарегские языки. Там же. С. 521-2. Соавт. А. Ю. Айхенвальд.
  • Эфиосемитские языки. Там же. С. 599—600.
  • Берберские языки. Большая российская энциклопедия, т. 3. М., 2005. С. 335-6.
  • Канарские языки. Большая российская энциклопедия. М., 2008.

Напишите отзыв о статье "Милитарёв, Александр Юрьевич"

Примечания

  1. [www.netslova.ru/bernstein/militarev.html Интервью с А. Ю. Милитарёвым]

Ссылки

  • [www.humanities.edu.ru/db/msg/25177]
  • [www.rsuh.ru/article.html?id=821]

Книги

  • [www.jum.ru/identity/mithr.htm Воплощенный миф. «Еврейская идея» в цивилизации]

Статьи

  • [www.znanie-sila.ru/online/issue_2294.html Ответственный за языки мира (о C.A.Старостине)]
  • [www.znanie-sila.ru/online/issue_794.html О дохлой лошади, оказавшейся скакуном]
  • [www.archipelag.ru/ru_mir/rm-diaspor/proposition/militarev/ О содержании термина «Диаспора» и выработке его определения]
  • [www.ng.ru/science/2007-05-23/14_yazyk.html На каком языке говорили Адам и Ева]
  • [www.fund-intent.ru/science/scns023.shtml О древе языков (обзор мнений)] (с С. А. Старостиным)

Интервью

  • [www.echo.msk.ru/guests/574/ Интервью на радио «Эхо Москвы»]
  • [www.sem40.ru/famous2/m759.shtml Интервью сайту Sem-40]
  • [www.svoboda.org/programs/encl/2004/encl.101604.asp Интервью на радио «Свобода»]
  • [www.narodknigi.ru/journals/45/kniga_pravilnykh_voprosov_intervyu_s_aleksandrom_militaryevym/ Интервью журналу «Народ Книги в мире книг»]

Переводы

  • Шекспир У. [www.rus-shake.ru/translations/sonnets/Militarev/2013/ Избранные сонеты] / Пер. А. Ю. Милитарёва. М. : БД «Русский Шекспир», 2013 ([www.webcitation.org/6Eq40Ktln архивировано] в WebCite).

Прочие

  • [www.lebed.com/2007/art5040.htm Выступление на круглом столе «Когда и как возникли языки»]
  • [rostowskaja.narod.ru/17.JPG Языковое древо по Милитареву]
  • Захаров Н. В. [www.world-shake.ru/ru/Encyclopaedia/4408.html Милитарёв Александр Юрьевич]. Электронная энциклопедия «Мир Шекспира» (2013). Проверено 3 марта 2013. [www.webcitation.org/6Eq3tbDhT Архивировано из первоисточника 3 марта 2013].

Рецензии

  • [www.eajc.org/publish_print_r.php?id=76 Материалы обсуждения книги «Воплощенный миф»](недоступная ссылка — историякопия)
  • Львов A. [www.narodknigi.ru/journals/45/nevoploshchennyy_mif/ Невоплощенный миф] // Народ Книги в мире книг. 2003. № 45.

Отрывок, характеризующий Милитарёв, Александр Юрьевич

– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону: