Миллер, Уэнтуорт

Уэнтуорт Миллер
Wentworth Miller
Миллер в 2011 году
Имя при рождении:	Уэнтуорт Эрл Миллер III
Гражданство:	Великобритания Великобритания, США США
Профессия:	актёр
Карьера:	1998 — н. в.

Уэнтуорт Эрл Миллер Третий (англ. Wentworth Earl Miller III; род. 2 июня 1972, Чиппинг-Нортон, Англия) — американский актёр и сценарист, наиболее известный по роли Майкла Скофилда в сериале «Побег».

Ранние годы и образование

Отец Уэнтуорта адвокат — афроамериканец, имеющий ямайские, сомалийские, немецко-еврейские, индейские (чероки) и британские корни, а мать, школьная учительница, — русские, французские, сирийские, голландские и ливанские.

Отец Миллера учился в Оксфорде во время рождения его сына. Его семья переехала в Парк Слоуп, Бруклин, Нью-Йорк.

Маленький актёрский дебют Миллера состоялся ещё в детском садике. Дети и родители должны были сами сделать костюмы динозавров для участия на сцене. Отец Миллера, обойдя все готовые модели, смастерил огромную голову Ти-Рекса из бумаги. Публика была в полном восторге.

Миллер ходил в среднюю школу Мидвуд в Бруклине. Когда его подруга узнала о его происхождении, то обозвала мальчика «нигером» и велела «убираться на плантацию». В школе из-за общественного неравенства и расистских выходок к Миллеру прилипло прозвище «Вонючка» и преследовало его ещё долгие годы.

«Я вырос в очень естественной, но консервативной среде, и я с нетерпением ждал момента поступления в колледж для того, чтобы продолжить свою карьеру»

Перед поступлением в престижный Принстонский университет родители посоветовали сыну развесить в комнате фотографии его семейства, чтобы приехавшие к нему гости сразу все же поняли о его происхождении, а он избежал лишних объяснений.

Во время учёбы в колледже он занимался пением, а также путешествовал по миру, выступая с известной а капелла группой «The Princeton» Tigertones. Плохая репутация доставила ему немало трудностей во время первого года обучения в «Принстоне».

«Я нарисовал шарж в газете, на тему расовой розни, я не хотел причинить кому-либо вред, я просто хотел обозначить мою собственную расовую принадлежность. Я ориентировался на то, что если кто-то не знал о моём происхождении, я не должен был этого объяснять. Меня знали в кампусе, знали, откуда я и кто я! Но многие люди и не догадались бы, какой я расы, и просто приняли за белого!»

Сразу же после защиты дипломной работы, в которой Миллер сравнил структуру двух известных романов — «Джейн Эйр» и «Антуанетта», он неожиданно для родителей и друзей переехал в Лос-Анджелес, чтобы стать актёром.

Карьера

Актёр

"Если вы делаете какую-либо работу, не надо останавливаться на полпути…. Я вспоминаю, как отец говорил мне каждый раз, когда я хотел погулять после школы: «Каждое испытание, каждая викторина, каждый разговор с учителем, всё это влияет на твою жизнь не только в колледже, но и в целом на всю твою судьбу. Все эти маленькие кусочки складываются во что-то единое и значительное!».

В начале своей карьеры Миллер работал в департаменте развития продюсерской компании в Paramount, попав не на экран, а по ту сторону от него. Денег не хватало даже на аренду квартиры, но отказываться реализовать себя как актёр Миллер не собирался.

Четыре года, сотни кастингов и ни одного предложения. И тем не менее, в итоге, он в качестве приглашенного актёра участвовал в съемках сериалов «Баффи — истребительница вампиров», «Время твоей жизни», «Скорая помощь» и «Лучшие», пока, наконец, не получил первую стоящую роль чувствительного молодого Дэвида Скотта в сериале «Динотопия». Одновременно с участием в сериале, в семье Миллера начался бракоразводный процесс его родителей. Миллер ожидал от «Динотопии» многого. Сериал получил премию Эмми, однако Миллер не пробился в ряды звездных исполнителей, а потому опять пустился в многочисленные прослушивания.

В 2002 году резюме актёра оказалось на столе у легендарного Роберта Бентона — одного из соавторов «Бонни и Клайда» и режиссёра фильма «Крамер против Крамера» — и Миллер получил роль в драме «Запятнанная репутация».

«Знаю, звучит ужасно, но они сказали, для того, чтобы доказать, что я действительно тот, за кого себя выдаю, ведь многие актёры наговорят всего, лишь бы получить роль, я должен принести семейный фотоальбом и отксерокопировать фотографии своих родных, от дедушек и бабушек до самых молодых. Я стоял у ксерокса, смотрел на все эти лица и до конца думал о своей семье. Я думал, Боже, неужели это всё только для того, чтобы получить роль? Ответом было и да и нет, но я чувствовал, что это именно то время, то место и тот путь… Когда я вернулся, они сказали, что утверждают меня на роль, я тот час же обнял каждого, кто был в комнате. Когда я вышел из офиса и прошёл мимо студии „Парамаунт“, где я работал в течение последних пяти лет и думал, что это великий момент, я был переполнен чувством признательности и тут же позвонил своей маме!».

Бентон не случайно обратил внимание на Миллера. «Запятнанная репутация» — экранизация скандального романа Филипа Рота об уважаемом профессоре университета Колмане Силке. Когда седовласый старец начинает крутить роман с 34-летней уборщицей (Николь Кидман), возмущению его коллег нет предела. Но они, однако, не знают более шокирующей правды о Силке — правды, которая последние 50 лет тщательно скрывалась даже от жены. Силк — афроамериканец. Нетрудно понять, что, учитывая происхождение и университетское образование, Уэнт подходил на роль молодого профессора, как никто другой.

Я был горд тем, что могу рассказать историю, которую моя семья очень хочет увидеть, но не только потому, что я в ней снимаюсь, но и потому, что она касается вопросов нашей жизни".

Бентон, впрочем, сделал непростительную ошибку, пригласив на роль стареющего Силка уэльского актёра-оскароносца — Энтони Хопкинса. Критики негодовали: «Думаете, англо-саксонец Хопкинс в роли старого афроамериканца — это оригинально? Глупо!» Миллер же раскрылся как серьёзный драматический актёр.

Фильм «Запятнанная репутация» был показан на Венецианском кинофестивале, номинирован на премию «Оскар», а также получил награду ассоциации чернокожих кинематографистов.

В 2005 году фото Миллера появились в популярных изданиях, включая «L’uomo Vogue», «Abercrombie & Fitch: new revamped xmas edition». Он был приглашен в сериалы «Говорящая с призраками» и «Новая Жанна Д’Арк». А затем стал Майклом Скофилдом в телевизионной драме «Побег».

«Некоторые актёры могут сказать вам, что теряют собственное я в персонажах, которых играют. Я скажу, что для меня наоборот, актёрство это обретение себя через персонаж, который я играю, оно позволяет узнать о себе то, чего ты не можешь или не позволяешь открыть. Конечно, это относится ко мне, а если за это ещё и платят деньги, почему бы и нет?!»

Эта роль принесла Миллеру номинацию «Лучший актёр драматического сериала» на «Золотой Глобус».

«Дорога была такой, какой она была и заняла столько, сколько заняла, на пути достижения главной цели. Я не сожалею ни о секунде. Не могло бы быть лучше, чем есть»

В 2009 году Миллер озвучил нескольких персонажей в популярном мультсериале Гриффины, снялся в сериале Закон и порядок: Специальный корпус, а в 2010 году — в фильме «Обитель зла в 3D: Жизнь после смерти». В конце октября 2011 года Миллер появился на экранах в сериале Доктор Хаус.

Сценарист

Под псевдонимом Тэд Фолк, Миллер написал сценарий под названием «Стокер», а также приквел к нему под названием «Дядя Чарли». В 2010 году «Стокер» занял 5-е место в «Чёрном списке» — 10-ке лучших сценариев, до которых ещё «не добрались» голливудские студии. Объясняя факт использования псевдонима, Миллер отметил, что просто хотел, чтобы сценарная работа не зависела от его актёрской известности.

По сценарию «Стокера» был снят фильм «Порочные игры» (оригинальное название — «Стокер»), премьера которого состоялась в 2013 году. Главная героиня фильма — молодая особа по имени Индия Стокер, тяжело переживающая смерть отца. Внезапно, сразу после трагедии, в жизни девушки появляется родственник, которого она прежде не знала — таинственный дядя по имени Чарли. Сам Миллер охарактеризовал историю, как семейную драму с элементами психологического триллера. Режиссёром фильма стал Пак Чхан Ук, продюсером — Ридли Скотт. Главную роль сыграла Миа Васиковска, её мать — Николь Кидман, а загадочного дядю — Мэттью Гуд.

Личная жизнь

Актёр холост. Свою личную жизнь предпочитает не выставлять напоказ, за что и был обвинен в несоответствии полярности меж полами.

Несмотря на заявления феминисток, нет данных, которые бы опровергли тот факт, что актер относится к лицам нетрадиционной ориентации. Доводов, которые нам пытаются донести - недостаточно дабы считать Уэнтуорта содомитом. Более того актера несколько раз пытались вывести на чистую воду, задавая абсолютно прямые вопросы, но он отказывался признавать себя геем. В одном из интервью, актер сослался на свою врожденную "робость", которая является причиной того, что он боится взять номер телефона у понравившейся женщины.

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1998	с	Баффи — истребительница вампиров	Buffy the Vampire Slayer	Гейдж Петронци (серия «Go Fish»)
1999—2000	с	Время твоей жизни	Time of Your Life	Нэльсон
2000	с	Лучшие	Popular	Адам Ротшильд Райан (серии «All About Adam» и «Ch-Ch-Changes»)
2000	с	Скорая помощь	ER	Майк Палмери (серия «Homecoming»)
2000	ф	Ромео и Джульетта	Romeo and Juliet	Парис
2001	ф	Комната 302	Room 302	Server #1
2002	ф	Динотопия	Dinotopia	Дэвид Скотт
2003	ф	Запятнанная репутация	The Human Stain	молодой Колман Силк
2003	ф	Другой мир	Underworld	доктор Адам Локвуд
2005	ф	Стелс	Stealth	Э.Д.И. (голос)
2005	ф	Исповедь	The Confession	заключённый / Том
2005	с	Новая Жанна Дарк	Joan of Arcadia	Райан Хантер (серии «Common Thread» и «Something Wicked This Way Comes»)
2005	с	Говорящая с призраками	Ghost Whisperer	сержант Пол Адамс (серия «Pilot»)
2005—2009	с	Побег	Prison break	Майкл Скофилд
2009	с	Гриффины	Family Guy	ученики (серия «Stew-Roids»)
2009	с	Закон и порядок. Специальный корпус	Law & Order: Special Victims Unit	детектив Нэйт Кендол (серия «Unstable»)
2010	ки	Побег: Теория заговора	Prison Break: The Conspiracy	Майкл Скофилд
2010	ф	Обитель зла в 3D: Жизнь после смерти	Resident Evil: Afterlife	Крис Редфилд
2011	с	Доктор Хаус	House, M.D Сезон 8 серия 3	Бенджамин Берд (серия «Дела благотворительные»)
2014	ф	Лофт	The Loft	Люк Сикорд
2014—2015	с	Флэш	The Flash Сезон 1 серия 4, 10, 16, 22 Сезон 2 серия 1, 3, 9	Леонард Снарт / Капитан Холод (серии «Во все тяжкие», «Месть негодяев»,«Время негодяев» и «Атмосфера безумия»)
2016	с	Легенды завтрашнего дня	Legends of tomorrow	Леонард Снарт / Капитан Холод

Ссылки

• Уэнтворт Миллер (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.tv.com/people/wentworth-miller/ Уэнтворт Миллер] (англ.) на сайте [www.tv.com/ TVCom]
• [www.allrovi.com/name/wentworth-miller-p342255 Уэнтворт Миллер] (англ.) на сайте [www.allrovi.com/ Allrovi]
• [www.wentworthmilleronline.com/ Официальный сайт] (англ.)
• [went-miller.ucoz.ru/ Русскоязычный фан-сайт]
• [www.youtube.com/user/WentworthMillerBiog Официальный канал] (англ.) на сайте [www.youtube.com/ YouTube]

Отрывок, характеризующий Миллер, Уэнтуорт

На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.