Миллс, Джон
| Джон Миллс | |||
| John Mills | |||
 Джон Миллс в 1965 году | |||
| Имя при рождении: |
Lewis Ernest Watts Mills | ||
|---|---|---|---|
| Дата рождения: | |||
| Место рождения: | |||
| Дата смерти: | |||
| Место смерти: | |||
| Гражданство: |
1932—2005 | ||
| Профессия: | |||
| Награды: |
приз лучшему актёру МКФ в Сан-Себастьяне (1967)
| ||
Сэр Джон Миллс (англ. John Mills, 22 февраля 1908, Норт-Элмхам, Норфолк, Великобритания — 23 апреля 2005, Чилтерн, Бакингемшир, Великобритания) — популярный английский актёр, сыгравший в более 120 фильмах на протяжении 70 лет.
Содержание
Биография
Джон Миллс, урождённый Льюис Эрнест Уоттс Миллс, родился в Норт-Элмхаме, графство Норфолк, 22 февраля 1908 года. Детские годы он провёл в Феликстоу, графство Саффолк. Он посещал среднюю школу для мальчиков в Норидже. Первую роль он сыграл в пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь».
После окончания школы он отправился в Лондон. Дебютировав в одном из лондонских театров в 1929 году, Миллс на протяжении 30-х годов выступал в многочисленных ревю, мюзиклах и полноценных театральных пьесах. Тогда же он познакомился с известным драматургом, актёром и сценаристом Ноэлем Кауардом, выступив в его ревю «Слова и музыка».
Его дебют в кино состоялся в 1932 году. Начав с проходных ролей в малобюджетных фильмах, он довольно скоро стал ведущим актёром. Среди его наиболее значительных довоенных картин исторический фильм «Роза Тюдоров» (1934) и мелодрама «До свидания, мистер Чипс» (1939) вместе с Робертом Донатом. В 1939 году он был призван в армию, но в 1942 году был комиссован из-за язвы двенадцатиперстной кишки. В последующем актёр сыграл немало военных разных чинов и родов войск. Одной из таких ролей стал матрос Шорти в фильме «В котором мы служим» (1942), который поставили его друг Ноэль Кауард и будущий классик британского кинематографа Дэвид Лин. В том же году он снялся у Кэрола Рида в «Молодом мистере Питте».
В 1946 году он сыграл главную роль в экранизации романа Чарльза Диккенса «Большие надежды», а затем национального героя, полярного исследователя, капитана Роберта Скотта в фильме «Скотт из Антарктики» (1948). В течение последующих десяти лет он играл преимущественно в военных фильмах, таких как «История Голдица» (1954), «Над нами волны» (1955) и «Трудный путь в Александрию» (1958). В этот период сформировался его герой: обыкновенный, заурядный человек, который, тем не менее, под давлением обстоятельств демонстрирует лучшие качества своей натуры: смелость, выдержку и преданность.
Миллсу удавалось показать противоречивость человеческого характера. Одной из лучших ролей такого рода стал батальонный командир Бэзил Бэрроу в психологической драме «Мелодии славы» (1960). Партнером Миллса по этому фильму стал прославленный Алек Гиннесс. За эту роль Миллс был удостоен премии за лучшую мужскую роль на Венецианском фестивале 1960 года.
Не менее интересны были и его роли второго плана — сапожник Уилл Моссоп в романтической комедии «Выбор Хобсона» (1953), частный детектив Альберт Паркис в романтической драме «Конец романа» (1955) по роману Грэма Грина, Платон Каратаев в экранизации романа Толстого «Война и мир» (1956) и многие другие.
В начале 60-х годов Миллс снялся в нескольких картинах вместе со своей младшей дочерью Хэйли: в криминальной драме «Тигровая бухта» (1959), семейной комедии «Ловушка для родителей» (1961), приключенческом фильме «Правда о весне» (1966), драме «Меловой сад» (1964) и комедийной драме «Дела семейные» (1966).
В 1970 году Миллс сыграл одну из самых известных своих ролей — деревенского дурачка Майкла в исторической драме «Дочь Райана», за которую он был удостоен премии «Оскар» как лучший актёр второго плана.
Все последующие годы актер снимался в основном в маленьких характерных ролях и эпизодах. Среди наиболее известных фильмов с его участием: «О, что за чудесная война!» (1969), «Леди Каролина Лэм» (1972), «Оклахома, как она есть» (1973), «Ганди» (1982).
Миллс также снимался и в телевизионных сериалах, самым известным среди них стал фантастический сериал «Квотермасс» (Quatermass) (1979), а также в киноверсии известного мюзикла «Кошки» в 1998 году.
В 2002 году режиссёр Маркус Диллистоун (Marcus Dillistone) снял документальный фильм «Воспоминания Джона Миллса», включающим интервью самого Миллса, его детей и режиссёра Ричарда Аттенборо, а также рассказы и сцены из его фильмов «Трудный путь в Александрию» и «Дюнкерк». В фильме также участвуют друзья и коллеги Миллса: актёры Лоуренс Оливье, Уолт Дисней, Дэвид Найвен, Дирк Богард, Рекс Харрисон и другие.
Несмотря на ухудшающееся здоровье (в 1992 году он практически ослеп и плохо слышал) актёр продолжал появляться на экране до самой смерти.
Награды
В профессиональной среде он пользовался огромным авторитетом — он был членом совета Королевской академии драматического искусства, за свою долгую творческую жизнь он был удостоен самых высших наград.
В 1960 году Миллс получил Орден командора Британской империи, а в 1976 году удостоен дворянского звания королевой Елизаветой II. Актёр неоднократно удостаивался внимания BAFTA: номинирован за лучшую мужскую роль в 1955 («Выбор Хобсона») и в 1961 («Мелодии славы»), а также за лучшую мужскую роль второго плана в 1971 («Дочь Райана»). За «Дочь Райана» актёр также получил «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана и «Золотой глобус» в 1971.
В 1960 году награда Венецианского кинофестиваля лучшему актёру за фильм «Мелодии славы».
В 2002 году он получил Почётную награду Британской Киноакадемии — высшую награду, присуждаемую академией, и избран её почётным академиком, а также звание «Легенда Диснея» от компании «The Walt Disney Company».
Личная жизнь
Джон Миллс много лет прожил в особняке в Ричмонде, Лондон. Его сестра, Аннета Миллс была известна по телевизионному сериалу Би-би-си «Muffin the Mule» (1946—1955).
Первой женой Миллса была актриса Эйлин Раймонд (Aileen Raymond). Они поженились в 1927 году и развелись в 1941.
Второй женой актёра стала драматург Мэри Хэйли Белл. Их брак, заключённый во время войны, в 1941, продолжался 64 года, до смерти Миллса в 2005 году. В 2001 году, в возрасте 89 и 92 лет счастливая пара решила наконец-то обвенчаться в церкви. У Миллсов было трое детей: две дочери: Джульетт Миллс и Хэйли Миллс, обе — известные британские актрисы, и сын Джонатан Миллс. Внук Миллса, Криспиан Миллс — музыкант, основатель инди-рок-группы Kula Shaker.
Он умер в возрасте 97 лет 23 апреля 2005 года в Чилтерне, графство Бакингемшир от лёгочной инфекции. Его жена скончалась через несколько месяцев после мужа, 1 декабря 2005 года.
Избранная фильмография
|
|
Театральные постановки
Напишите отзыв о статье "Миллс, Джон"
Ссылки
- [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=10841538 Джон Миллс] (англ.) на сайте Find a Grave
- Джон Миллс (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [news.bbc.co.uk/hi/russian/entertainment/newsid_4477000/4477569.stm/ Новости ВВС. Умер актёр сэр Джон Миллс]
Отрывок, характеризующий Миллс, Джон
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 22 февраля
- Родившиеся в 1908 году
- Родившиеся в Норфолке
- Умершие 23 апреля
- Умершие в 2005 году
- Умершие в Бакингемшире
- Актёры по алфавиту
- Актёры Великобритании
- Командоры ордена Британской империи
- Рыцари-бакалавры
- Лауреаты премии «Оскар»
- Лауреаты премии «Золотой глобус»
- Лауреаты премии BAFTA
- Лауреаты премии «Кубок Вольпи»
