Милон, Луи

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Луи Милон
Louis-Jacques-Jessé Milon

Портрет Луи Милона, Королевская академия музыки
Имя при рождении:

Louis-Jacques-Jessé Milon

Дата рождения:

1766(1766)

Дата смерти:

25 ноября 1845(1845-11-25)

Место смерти:

Нёйи-сюр-Сен, Франция

Профессия:

артист балета, балетмейстер, балетный педагог, хореограф

Гражданство:

Франция Франция

Театр:

Парижская опера, Театр Комедии (Théâtre de l’Ambigu-Comique)

Луи́ Мило́н (фр. Louis-Jacques-Jessé Milon; 1766 — 25 ноября 1845, Нёйи-сюр-Сен) — известный французский артист балета, балетмейстер и педагог.



Биография

Несколько лет проработал в парижской Королевской академии музыки в амплуа первого танцора. Среди исполненных партий, например, в балете П.Гарделя «Танцемания» (La Dansomanie, Парижская опера, 14 июня 1800).

Затем был приглашен балетмейстером в парижский театр Théâtre de l’Ambigu-Comique. Но одновременно ставил балеты в Парижской опере.

Л.Милон поставил множество балетных спектаклей и танцевальных номеров для опер. Многие из них впоследствии расходились по разным европейским сценам, возобновляемые другими балетмейстерами. Так, например, случилось с балетом «Свадьбы Гамаша» (Les Noces de Gamache) по роману «Дон Кихот», композитор Ф. Лефевр, поставленным им в 1801 году (премьера 18 января 1801 года) — эта работа считалась особо успешной, и балет через несколько лет был возобновлен в Парижской опере Люсьеном Петипа. На русскую сцену балет был перенесен сначала в Петербург в Большой Каменный театр балетмейстером А. Блашем (22 января 1834 года), а затем в Москву Фелицатой Гюллень-Сор, первой русской женщиной-балетмейстером, и показан в московском Большом театре 24 января 1835 года под названием «Дон Кихот Ламанчский, или Свадьба Гамаша»[1].

Большим успехом пользовался и балет «Нина, или Сумасшедшая от любви», поставленный Милоном в 1813 или 1818 году, выдержавший более 180 спектаклей до 1837 года (приблизительно 20 лет в репертуаре!) и перенесенный в 1834 году в Копенгаген известным датским балетмейстером Августом Бурнонвилем.

Знаменитой стала постановка балета «Карнавал в Венеции» — Le Carnaval de Venise, — поставленного в Парижской опере 22 февраля 1816 и обошедшего все европейские музыкальные сцены. В Москве постановку осуществила Фелицата Гюллень-Сор в 1832 году в Большом театре на сборную музыку. Балет дожил до нашего времени.

Помимо хореографической деятельности Луи Милон давал уроки пантомимы в Школе танца при Парижской опере, где служил в должности ассистента П.Гарделя, директора балетной труппы всего театра Опера де Пари (очень высокая должность, равная по современной иерархии заместителю директора, т.е. вторая должность позначимости в балетной труппе театра). Известно, что и там он вел большую работу по обучению танца, в частности после некоторых реорганизаций в Школе танца при Опера де Пари в 1822 году он совместно с П.Гарделем подал рапорт дирекции Оперы о необходимости восстановления изучения большой пассакальи, чаконы и паспье, чтобы смогла возродиться прежняя виртуозная техника[2]. Среди известных учеников А.Титюс, Ф.Биас.

Среди множества балетов, поставленных Милоном за всю творческую жизнь, часть полностью забыта, но часть вошла в историю мирового балетного искусства. Луи Милон не был новатором в балете, но его постановки вполне соответствовали вкусам времени и, пользуясь немалым успехом зрителей, занимали большое место в театральном репертуаре первой трети 19 столетия. Жанры его постановок варьировались от юмористических бурлесков до романтических мелодрам. В его спектаклях партии исполняли выдающиеся танцовщики: Альбер, Фердинан (Jean La Brunière de Médicis), К.Блазис, О.Вестрис, Ж.-П.Омер, Анатоль, А. Корниоль (Antoine Corniol), А.Титюс, Ф.-В.Гюллень, Амели Легаллуа (Amélie Legallois), а также знаменитая балерина Эмилия Биготтини (Émilie Bigottini), участвовавшая почти во всех постановках Милона в главных партиях, искусством которой немало восхищался Наполеон I, сам не раз бывавший зрителем балетов Милона.

Спектакли Л.Милона не сходили со сцены с конца 18 века и вплоть до 1830-х годов, в некоторых из них поначалу он и сам выступал.

В русской балетной критике творчеству Л.Милона посвящено несколько работ, в том числе глава книги В. М. Красовской «Западноевропейский балетный театр»[3].

Луи Милон скончался 25 ноября 1845 в предместье Парижа, городке Нёйи-сюр-Сен, престижном богатом районе, ставшим местом жительства многих успешных известных французских деятелей.

Постановки

  • 1789 — «Пигмалион» 
Парижская Опера

Напишите отзыв о статье "Милон, Луи"

Примечания

  1. [culture.niv.ru/doc/ballet/encyclopedia/019.htm#ab334 Энциклопедия балета (страница 19)]
  2. [5ka.su/ref/music/1_object16392.html «Театральные чаконы и пассакальи в эпоху Просвещения»]
  3. Красовская В. М. Западноевропейский балетный театр. Очерки истории. Преромантизм: Учебное пособие. Издательство: Планета Музыки, Санкт-Петербург, 2009, 448 с.

Отрывок, характеризующий Милон, Луи

– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.