Мильвидская, Виктория Михайловна

Виктория Мильвидская-Белински
Гражданство	СССР СССР→США США
Место проживания	Нью-Йорк и Майами, США
Дата рождения	20 апреля 1967(1967-04-20) (57 лет)
Место рождения	Москва, СССР
Начало карьеры	1983
Рабочая рука	правая
Удар слева	двумя руками
Одиночный разряд
Наивысшая позиция	168
Парный разряд
Наивысшая позиция	145

Виктория Михайловна Мильвидская-Белински, (в девичестве — Мильвидская) род. 20 апреля 1967 года, Москва, СССР) — профессиональная теннисистка, спортивный комментатор, тренер.

Карьера

Виктория начала играть в теннис в 7 лет. Тренеры — заслуженный тренер СССР и России по теннису Лариса Дмитриевна Преображенская и Александра Дмитриевна Гранатурова.
Неоднократно побеждала и была призеркой в одиночном и парном разрядах на юношеских чемпионатах Москвы, СССР, Европы.
В 1983 в возрасте 16 лет после победы в международном турнире в Москве ей было присвоено звание Мастера спорта международного класса. Это стало началом профессиональной теннисной карьеры.

«Вика играла в умный теннис: она зачастую обыгрывала своих соперниц не за счет мощи ударов и атакующего напора, а благодаря грамотным тактическим действиям, мастерскому прогнозированию действий соперниц на корте, умелому использованию их ошибок. Мне запомнились её кроссы и, особенно, неукротимая воля к победе».

— [www.tennis-russia.ru/encyclopedia/b/210 Л. Д. Преображенская, заслуженный тренер СССР и России по теннису. Энциклопедия «Российский теннис»]

Виктория Мильвидская выступала за «ДСО Спартак», сборную Москвы и Сборную СССР. В 1984 году стала самой юной за всю историю чемпионатов СССР по теннису чемпионкой в одиночном разряде.
В 1984—1992 годах входила в десятку сильнейших теннисисток СССР.

Мильвидская достойна похвалы прежде всего за то, что, ведя с большим преимуществом в счёте, она не позволила себе, как говорится, поиграть в своё удовольствие или для удовольствия зрителей, которые, как известно, неравнодушны к искромётным атакам, рискованным ударам, ураганному темпу. Она ни на йоту не уклонилась от выполнения тренерского замысла и заслуженно завоевала титул чемпионки.

— [sportlib.su/Annuals/Tennis/1985/p5-8.htm М. Ю. Левицкий, судья всесоюзной категории, член Союза журналистов СССР. Журнал «Физкультура и спорт»]

Виктория выступала на всех турнирах Большого Шлема, была финалисткой Игр Доброй Воли. Закончила свою теннисную карьеру в 1993, получив серьезную травму. В том же году уехала в США , где живет и работает в настоящее время.

В 2005—2008 годах — работала на ТВ канале НТВ ПЛЮС ТЕННИС.
Стала автором и ведущей серии программ "Тренер: Профессия или Призвание". Её участниками были такие знаменитые тренеры как: Ник Боллетьери, Бад Коллинз, Роберт Лэнсдорп, Карлос Родригес, Ричард Уильямс.
Вела спортивные репортажи и новости с Уимблдона и Олимпийских Игр в Пекине 2008. Комментировала теннисные матчи на турнирах Большого Шлема, Кубка Дэвиса и Кубка Федерации. Брала интервью у таких теннисных звезд и специалистов как: Уейн Брайан, Серена Вильямс, Бад Коллинз, Анна Курникова, Энди Роддик, Марат Сафин, Янко Типсаревич.

В 2014 году стала тренером Теннисной Федерации США в Нью-Йорке (USTA Player Development Program in NY, USA) в программе по воспитанию профессиональных игроков.
В 2015 переехала в Майами, Флорида, где тренирует теннисистов-юниоров, собирающихся посвятить свою жизнь профессиональной теннисной карьере.

В одиночном разряде

Победы

1982—1983 — обладательница «Кубка Гельвеции» чемпионата Европы по теннису среди юниоров в составе сборной команды СССР — Лезен, Швейцария

1984 — завоевала титул чемпионки СССР в одиночном разряде и в паре среди девушек на чемпионате СССР по теннису — Ташкент, СССР

1984 — Бронзовый призер [www.tenniseurope.org/page.aspx?id=17154 чемпионата Европы] в одиночном разряде среди девушек — Остенде, Бельгия

1984 — Победительница Зимнего международного турнира в одиночном разряде — Москва, СССР

1987 — Победительница женского турнира ITF — Бари, Италия

Финал

1981 — Чемпионат Европы по теннису среди юниоров (проиграла Мануэле Малеевой) — Блуа, Франция.

1984 — Игры доброй воли(«Дружба-84») (победила Катерину Малееву, проиграла Елене Елисеенко) — Катовице, Польша

1986 — Цикл женских турниров ITF — Загреб, Югославия

1987 — Чемпионат СССР по теннису (проиграла Наталье Зверевой) — Таллин, СССР

1987 — Цикл женских турниров ITF — София, Болгария

1990 — Цикл женских турниров ITF — Бари, Италия

1990 — Цикл женских турниров ITF — Дармштадт, ФРГ

Полуфинал

1983 — [www.tenniseurope.org/page.aspx?id=17153 European Junior Championships 16 & Under] — Женева, Швейцария

1986 — Цикл женских турниров ITF — Сан-Антонио, США

1986 — Цикл женских турниров ITF — Бол, Югославия

1987 — Цикл женских турниров ITF — Кройдон, Великобритания

1990 — Цикл женских турниров ITF — Гранада, Испания

1991 — Цикл женских турниров ITF — Дармштадт, Германия

1991 — Цикл женских турниров ITF — Пистиччи, Италия

Четвертьфиналы

1985 — Цикл женских турниров ITF — Чешир, Великобритания

1986 — Цикл женских турниров ITF — София, Болгария

1987 — Цикл женских турниров ITF — Чешир, Великобритания

1987 — Цикл женских турниров ITF — Истборн, Великобритания

1990 — Цикл женских турниров ITF — Мантуя, Италия

1990 — Цикл женских турниров ITF — Реда-Виденбрюк, ФРГ

1990 — Цикл женских турниров ITF — Эрланген, ФРГ

В парном разряде

Победы

1984 — [www.tenniseurope.org/page.aspx?id=17154 Чемпионат Европы по теннису среди юниоров] — Остенде, Бельгия (партнёр Наталья Быкова)

1986 — Цикл женских турниров ITF — Чикаго, США (партнёр Наталья Быкова)

1986 — Цикл женских турниров ITF — Загреб, Югославия (партнёр Наталья Быкова)

1986 — Цикл женских турниров ITF — София, Болгария (партнёр Наталья Быкова)

1987 — Универсиада — Загреб, Югославия (партнёр Лейла Месхи)

1987 — Цикл женских турниров ITF — Бари, Италия (партнёр Аида Халатян)

1987 — Цикл женских турниров ITF — Монте-Визо, Италия (партнёр Аида Халатян)

1987 — Цикл женских турниров ITF — Бол, Югославия (партнёр Елена Брюховец)

1987 — Цикл женских турниров ITF — Кройдон, Великобритания (партнёр Paulette Moreno)

1988 — Цикл женских турниров ITF — Модена, Италия (партнёр Евгения Манюкова)

1988 — Цикл женских турниров ITF — Ареццо, Италия (партнёр Евгения Манюкова)

1988 — Цикл женских турниров ITF — Салерно, Италия (партнёр Евгения Манюкова)

1988 — Цикл женских турниров ITF — Нивель, Бельгия (партнёр Евгения Манюкова)

1988 — Цикл женских турниров ITF — Ребек, Бельгия (партнёр Елена Брюховец)

1990 — Цикл женских турниров ITF — Марса, Мальта (партнёр Анна Мирза)

1991 — Цикл женских турниров ITF — Эрланген, Германия (партнёр [de.wikipedia.org/wiki/Maja_Zivec-Skulj Maja Zivec-Skulj])

Финал

1981 — [www.tenniseurope.org/page.aspx?id=16401 Чемпионат Европы по теннису среди юниоров] — Серрамаццони, Италия (партнёр Ирина Зверева (Фатеева))

1984 — Уимблдонский турнир среди юниоров — Уимблдон, Великобритания (партнёр Лариса Савченко-Нейланд)

1984 — Orange Bowl — Майами, США (партнёр Наталья Быкова)

1986 — Цикл женских турниров ITF — Эль-Пасо, США (партнёр Наталья Зверева)

1990 — Цикл женских турниров ITF — Реда-Виденбрюк, ФРГ (партнёр Agnese Blumberga)

Полуфинал

1987 — Цикл женских турниров ITF — Рабац, Югославия (партнёр Елена Брюховец)

1987 — Цикл женских турниров ITF — Телфорд, Великобритания (партнёр Heidi Sprung)

1990 — Цикл женских турниров ITF — Мантуя, Италия (партнёр [en.wikipedia.org/wiki/Petra_Langrov%C3%A1 Петра Лангрова])

1990 — Цикл женских турниров ITF — Дармштадт, ФРГ (партнёр Michaela Frimmelova)

1992 — Цикл женских турниров ITF — Сопот, Польша (партнёр [en.wikipedia.org/wiki/Kirstin_Freye Kirstin Freye])

Турниры Большого шлема

Турниры Большого шлема (проводятся Международной федерацией тенниса)

Победы над игроками, входившими в первую сотню ведущих теннисистов в мире: Катерина Малеева, Яна Новотна, Манон Боллеграф, [en.wikipedia.org/wiki/Tami_Whitlinger Tami Whitlinger], [en.wikipedia.org/wiki/Sandra_Wasserman Sandra Wasserman], Николь Арендт, Инес Горрочатеги, Любомира Бачева, [en.wikipedia.org/wiki/Regina_Mar%C5%A1%C3%ADkov%C3%A1 Regina Marsikova], Андреа Стрнадова, [en.wikipedia.org/wiki/Catherine_Tanvier Catherine Tanvier], [en.wikipedia.org/wiki/Sabine_Hack Sabine Hack], [en.wikipedia.org/wiki/Radka_Bobkov%C3%A1 Radka Bobkova].

Ссылки

• [www.wtatennis.com/players/player/ Профиль на сайте WTA]  (англ.)
• [www.tennisabstract.com/cgi-bin/wplayer.cgi?p=ViktoriaMilvidskaia Tennis Abstract: Viktoria Milvidskaia WTA Match Results].
• [2014.ausopen.com/en_AU/event_guide/history/players/15107.html Australian Open — Results Archive — Viktoria Milvidskaia].
• [matchstat.com/tennis/player/Viktoria%20Milvidskaia Tennis Stats — H2H Stats — MatchStat Viktoria Milvidskaia].
• [www.tennis-russia.ru/encyclopedia/k/417 Классификация сильнейших теннисистов СССР в Энциклопедии «Российский теннис»].
• [www.nytimes.com/1984/12/27/sports/wave-of-future-here-from-soviet.html WAVE OF FUTURE HERE FROM SOVIET] ©The New York Times.

Отрывок, характеризующий Мильвидская, Виктория Михайловна

Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.