Миляс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Миляс
Milas
Страна
Турция
Статус
районный центр
Ил
Мугла
Координаты
Мэр
Февзи Топуз
Высота центра
2 м
Население
38 063 человек (2000)
Плотность
17,56 чел./км²
Часовой пояс
Телефонный код
+90 252
Почтовые индексы
48x xx
Автомобильный код
48
Официальный сайт

[www.milas.gov.tr as.gov.tr]  (тур.)</div>

Миляс[1] (тур. Milas, в древности Милясы — Μύλασα или Μύλασσα) — город и район на юго-западе Турции. Находится на побережье Эгейского моря в 10 км от аэропорта Бодрум. Входит в состав провинции (ила) Мугла и подчиняется административному центру Мугла. Древняя столица Карии и Ментеше. На территории района Миляс находится 27 разных площадок археологических раскопок — рекордное число, как минимум, среди районов Турции.





Этимология

Название Mylasa (Миляса), со старым анатолийским окончанием на -asa служит достаточным доказательством древности происхождения города. На основании слога -mil, который также обнаруживается в самоназвании ликийцев: Trmili (Трмили), одна теория, которой придерживаются некоторые исследователи, но которая остаётся недоказанной, связывает название «Миляса» с продвижением ликийцев из Милета, который тоже, как утверждает Эфор Кимский, был основан ликийцами под названием Миллаванда (Millawanda), на юг, к месту, где они обосновались. Но более ничего не говорит о ликийском происхождении названия Миляса[2]. Стефан Византийский в своём труде «Этника» (Ethnica или «Описание народов») говорит, что город получил своё название по некоему Милясу (Mylasus), сыну Хрисаора (Chrysaor) и потомку Сизифа и Эола, — объяснение, которое некоторые источники считают необоснованным в отношении города в Карии.[3]

История

Античный период

Город расположен на плодородной равнине у подножия горы с крупными карьерами, где добывали белый мрамор, который шёл на строительство и украшение храмов города и других зданий со времён античности.

Милясы были захвачены Лабиеном в ходе гражданской войны. В греко-римский период город процветал, распространив своё влияние на три соседних города: Олим, Лабранды и Евром. Город и его окрестности были богато украшены портиками и храмами, среди них — три храма Зевса: Зевса Осого, Зевса Лабрандинского и Зевса Карийского (Страбон, XIV, ii, 23). Милясы часто упоминаются античными авторами. Во времена Страбона в городе жили два выдающихся оратора, Евфидем и Гибрей. Из различных надписей известно, что фригийские культы были представлены здесь поклонением Сабазию (= Вакх), египетский — поклонением Изиде и Озирису. Также имелся храм Немезиды.

Одна из надписей из Миляс (впервые опубликована в журнале Bulletin de correspondance hellénique, 1890, стр. 621—623) содержала одно из немногих точных сведений о жизни Корнелия Тацита, указав, что он был проконсулом Азии в период между 112 и 113 гг.

Христианский период

Среди древних епископов Милясы был Святой Ефрем (пятый век), который празднуется 23 января и реликвии которого почитались в соседнем городе Леуке (Leuke). Кирилл (Cyril) и его преемник Павел упоминаются Никифором Каллистом (Hist. eccl., XIV, 52), а также в житии Святой Ксении Миласской. Le Quien упоминает имена ещё троих епископов (Oriens christianus, I, 921), при этом в обнаруженных с тех пор надписях упоминаются два других епископа, один анонимный (C.I.G., 9271), а другой по имени Василий (Basil), который построил церковь в честь Св. Стефана (St. Stephen) (Bulletin de correspondance hellenique, XIV, 616). Упомянутая выше Св. Ксения была знатной девственницей из Рима, которая, чтобы избежать брака, навязываемого её родителями, переоделась в мужскую одежду, уехала из страны, сменила имя Евсебия на имя Ксения (чужестранка), и жила вначале на острове Кос, а затем в Милясе.

Миляса остаётся титулярной епископской епархией (en:titular see) Римской католической церкви, Милясской (Mylasensis); епархия остаётся вакантной после смерти последнего епископа в 1966 году. [www.catholic-hierarchy.org/diocese/d3m19.html на англ. языке]

Турецкий период

В середине XIII века Миляс с окрестностями был захвачен тюрками во главе с Ментеше-беем, который дал своё имя княжеству, столицей которого стал город, а административным центром был замок Бечин (Beçin), расположенный в современном одноимённом пригородном посёлке на расстоянии 5 км от Миляса, который было легче оборонять.

Миляс вместе со всем «бейликом» (княжеством) Ментеше перешёл к Османской империи в 1390 году. Однако, всего через 12 лет Тамерлан со своей армией нанёс туркам-османам поражение в битве под Анкарой и вернул контроль над регионом бывшим правителям, Беям Ментеше, равно как и другим анатолийским турецким бейликам. Вернул Миляс во власть османов султан Мехмед II Завоеватель в 1451 году.

В начале XX века, согласно цифрам за 1912 год, население города Миляса насчитывало 9 тысяч человек, из которых ок. 2900 были греками, около тысячи — евреями, а остальные — турками.[4] Живущие в Милясе греки были обменены на турок, живущих в Греции по соглашению 1923 года об обмене греческим и турецким населением между двумя странами, тогда как заметная еврейская община сохранялась вплоть до 1950-х годов, когда евреи эмигрировали в Израиль, хотя и по сей день часто навещают Миляс.

Достопримечательности

Стены, окружающие «теменос» (temenos) одного из храмов, посвящённых одному из Зевсов (возможно Зевсу Осого, и построенного в первом веке до н. э.), сохранились до наших дней, также как и ряд колонн.

Английский путешественник XVIII века Ричард Покок (Richard Pococke) упоминает в своих «Путешествиях» (Travels) о том, что он видел тут храм Августа, камни которого с тех пор были частично использованы турками для строительства мечети.

Одним из двух древних символов города является «Балталикапи» (Baltalıkapı, «Ворота с топором»), хорошо сохранившиеся ворота времён Римской империи, прозванные так благодаря одноимённому двустороннему боевому топору (лабрис), высеченному в замковом камне.

Также здесь расположена двухэтажный монументальный римский склеп, датируемый вторым веком нашей эры, который сегодня называется «Гюмюшкесен» (Gümüşkesen) и который дал своё имя целому кварталу Миляса, а в некоторых старых источниках называется «Дыстега» (Dystega). Этот памятник с большой вероятностью является упрощённой копией известной гробницы Мавсола в Галикарнасе.

В Милясе можно видеть ряд исторических турецких зданий, относящихся как к периоду Ментеше, так и ко временам Османской империи. Заслуживает упоминания и ряд старых домов, построенных в XIX веке или в начале XX века и сохранившихся в первозданном виде. Среди трёх наиболее значимых мечетей Миляса — Большая мечеть 1378 года и мечеть Орхан Бей 1330 года, которые были возведены, когда Миляс был административным центром турецкого княжества Ментеше. Несколько более импозантная мечеть Фируз Бей была сооружена вскоре после первого включения Миляса в состав Османской империи и носит имя первого османского правителя города.

Ковры и коврики Миляса (Milas carpets and rugs), изготовленные из шерсти, пользуются международной славой в течение столетий и имеют характерные черты. В наши дни их уже изготовляют не в самом Милясе, а в десятке деревень в окрестностях города. На всей территории района Миляс работает до семи тысяч ковроткацких станков, либо постоянно, либо с перерывами в соответствии со спросом, который остаётся на довольно высоком уровне как в Турции, так и за границей.

Замок Бечин (Beçin), столица ментешских беев, расположен в городе-спутнике Бечине, в 5 километрах от города Миляса. Крепость была восстановлена в 1974 году, на её территории находятся две мечети, два медресе, хамам, руины византийской часовни, а также следы более ранних исторических периодов.

В 14 километрах от центра Миляса находится расположенный на крутом склоне холма в окружении соснового бора карийский культовый центр Лабранда, имя которого опять же напоминает о лабрисе. Руины, в том числе и храм, пиршественные залы и могилы, были раскопаны группой шведских археологов в начале XX века, и вместе с живописными видами долины привлекают внимание довольно немногих посетителей, готовых преодолеть подъём в горы.

Известные люди из Миляса

См. также

Напишите отзыв о статье "Миляс"

Примечания

  1. Карта Турции, масштаб 1:2 000 000, ГУГК, 1981 год.
  2. Antony G. Keen. Dynastic Lycia: A political history of the Lycians and their relations with foreign powers, C. 545-362 ISBN 978-90-04-10956-8. — Brill Publishers, Leiden, 1998.
  3. George Ewart Bean. Turkey beyond the Meander ISBN 978-0-7195-4663-1. — John Murray Publishers Ltd, London, 1989.
  4. Согласно тем же источникам, по всей территории, занимаемой подрайоном (каза) Миляс, эти цифры составляли 28,5 тыс. населения, 21 тыс. из которых были турками, а от 3,5 до 7 тыс., по разным данным, были греками. (S. Anagiostopoulou (1997) and G. Sotiriadis (1918) for the demographic data)

Ссылки

  • [www.milas.gov.tr/ Официальный сайт района]
  • [www.milas.bel.tr/ Официальный сайт города]
  • [www.sihirlitur.com Фототур по Турции с помощью фотографий опытного фотографа]  (англ.)
  • [www.reehber.com Milas Business Guide] (Бизнес-путеводитель по Милясу)  (англ.)
  • [www.milasticaretlisesi.k12.tr Milas Mercantile High School]  (англ.)



Административное деление ила Мугла

Районы городского типа: Мугла меркези
Районы сельского типа: Бодрум | Даламан | Датча | Фетхие | Каваклыдере | Кёйджегиз | Мармарис | Миляс | Ортаджа | Ула | Ятаган

Отрывок, характеризующий Миляс

Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Миляс&oldid=77400155»