Мингетти, Марко

Марко Мингетти Marco Minghetti<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
5-й председатель Совета министров Италии
24 марта 1863 – 28 сентября 1864
Монарх:	Виктор Эммануил II
Предшественник:	Луиджи Карло Фарини
Преемник:	Альфонсо Ламармора
11-й председатель Совета министров Италии
10 июля 1873 – 25 марта 1876
Монарх:	Виктор Эммануил II
Предшественник:	Джованни Ланца
Преемник:	Агостино Депретис
Рождение:	18 ноября 1818(1818-11-18) Болонья
Смерть:	10 декабря 1886(1886-12-10) (68 лет) Рим
Награды:

Марко Мингетти (англ. Marco Minghetti) — (1818—1886) — итальянский политик, экономист, государственный деятель, писатель и журналист.

Биография

Марко Мингетти родился в городе Болонья 18 ноября 1818 года, где приобрел известность в качестве либерального журналиста.

В 1847 году Папа Римский Пий IX сделал его членом «Consultà» (государственного совета), созванного в Риме, а 14 марта 1848 года Марко получил портфель публичных работ в кабинете кардинала Антонелли, но в уже апреле вышел в отставку вместе со всем кабинетом, как только папа повернул на дорогу реакции и высказался против войны с Австрией.

Мингетти был избран депутатом в римское собрание, но отказался от полномочий и уехал в Пьемонт, где поступил на время войны в военную службу.

В 1859 году Камилло Бензо ди Кавур назначил Марко генеральным секретарем в министерстве иностранных дел.

После Виллафранкского мира Марко вышел в отставку (вместе с Кавуром) и уехал в Болонью, где принял участие в движении за присоединение к Пьемонту, а когда оно совершилось, то отправился в Турин в качестве депутата от родного города.

В 1860 году он получил портфель министра внутренних дел в кабинете Кавура, а после его смерти явился наиболее даровитым из вождей бывшей его партии. Он сохранил свой портфель в кабинете Беттино Рикасоли, потом был министром финансов в кабинете Фарини, после отставки которого (в марте 1863 года) составил свой кабмин.

Продолжая политику сближения с Францией, Мингетти заключил с ней договор, которым Франция обязывалась очистить Рим, а Италия — навсегда отказаться от него и перенести столицу из Турина во Флоренцию. Всеобщее недовольство, вызванное этим договором, привело к падению кабинета министров Мингетти в сентябре 1864 года, причем за отставку почти единогласно проголосовали, как «правые», так и «левые» партии.

Мингетти вновь назначен министором (сельского хозяйства) в третьем министерстве Менабреа (1869). К этому времени его симпатии в области иностранной политики настолько изменились, что главным образом благодаря его противодействию не удался союз Наполеона III с Италией против Пруссии.

В период с 1870 года по 1873 год Марко был послом Италии в столице Австрии, а после падения кабинета Ланцы-Селлы ему было поручено сформировать кабинет, в котором он взял себе министерство финансов.

Мингетти удалось посредством разных полумер составить бездефицитный бюджет, но не удалось приступить к отмене принудительного курса. При нем значительная часть железных дорог перешла в госсобственность. В 1876 году он уступил место Депретису и занял место на скамьях правой партии, с которых первое время руководил оппозицией правительству, а потом понемногу стал его поддерживать и в 1885 году, противореча самому себе, вотировал за обратную передачу железных дорог (на 60-летний срок) в управление частных компаний.

Марко Мингетти принадлежал к числу лучших ораторов итальянской палаты. В его взглядах совершился переворот, находившийся в связи с таковым же переворотом в идеях крупной итальянской буржуазии. Сперва он выступил сторонником либеральных идей в политической экономии, решительным сторонником свободной торговли и конкуренции, но постепенно идеи его в области политики делались более консервативными, в области же экономии он подвергся значительному влиянию исторической школы. Однако в теоретическом мировоззрении Марко во многом остался верен своим первоначальным воззрениям, и его последний крупный труд о гражданине и государстве проникнут духом индивидуализма.

В системе доказательств видно сильное влияние Герб. Спенсера; книга защищает идею возможно меньшего вмешательства государства в дела личности, хотя и делает некоторые оговорки.

Марко Мингетти скончался 10 декабря 1886 года в Риме.

8 сентября 1895 года, в годовщину взятия Рима, Мингетти (равно как Кавуру, Джузеппе Гарибальди и некоторым другим) в итальянской столице был открыт памятник.

Библиография

• 1859 — «Della economia pubblica е delle sue attinenze colla morale e col diritto» (Флоренция, изд., 1868),
• 1862 — «De l’organisation administrative du royaume d’Italie» (перевод с итальянского, Париж);
• 1866 — «Saggio di provvedimenti di finanza» (Флоренция),
• 1872 — «Opuscoli letterari ed economici» (Флоренция),
• 1877 — «Le donne italiane nelle belli arti al secolo XV e XVI» (Флоренция),
• 1878 — «Stato e chiesa» (Милан, французский перевод с предисловием Лавелэ, П., 1881),
• 1886

 — «L’avvenire della religione» (Милан),

 — «Il cittadino e lo stato» (Милан).

• Речи Мингетти Марко были собраны после его смерти (Рим, 1888—90); тогда же вышли его мемуары: «I miei ricor d i» (Турин, 1888; очень ценны для истории 1848 г.).

Источники

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
• Частично использованы материалы англоязычного и италоязычного разделов Википедии.

Отрывок, характеризующий Мингетти, Марко

И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.