Минерал (округ, Невада)

округ Минерал
Mineral County

Страна	США
Статус	округ
Входит в	штат Невада
Административный центр	Хоторн
Дата образования	1911
Население (2000)	5,071
Плотность	около 1,00 чел./км²
Площадь	9,876 км²

Минерал (англ. Mineral County) — округ, расположенный в штате Невада (англ. Nevada), образованный в 1911 году выделением из территории округа Эсмеральда после переноса столицы последнего в город Голдфилд. Своё название округ получил из-за обильного присутствия различных минералов на своей территории. Административный центр округа — город Хоторн (англ. Hawthorne).

География

По данным Бюро переписи населения США округ Минерал имеет общую площадь в 3.813 квадратных миль (9.876 квадратных километров), из которых 9.729 км² занимает земля и 146 км² — вода (1,48 % от общей площади).

Заповедники и национальные парки

• Национальный парк Иньо (часть)
• Национальный заповедник Гумбольдт-Тойабе (часть)

Прочие примечательные объекты

• Озеро Уокер
• Хоторнский склад боеприпасов (Hawthorne Army Depot), один из крупнейших в мире.

Соседние округа

• Лайон — северо-запад
• Черчилль — север
• Най — северо-восток
• Эсмеральда — юго-запад
• Моно — юго-восток

Демография

По данным переписи населения 2000 года в округе Минерал проживало 5.071 человек, 1.379 семей, насчитывалось 2.197 домашних хозяйств и 2.866 единицы сданного жилья. Средняя плотность населения составляла около 0,48 человека на один квадратный километр. Расовый состав округа по данным переписи распределился следующим образом: 73,89 % белых, 4,77 % афроамериканцев, 15,36 % коренных американцев, 0,81 % азиатов, 0,10 % выходцев с тихоокеанских островов, 2,39 % смешанных рас и 2,68 % — других народностей. 8,44 % населения составляли выходцы из Испании или стран Латинской Америки.

25,40 % от всего числа зарегистрированных семей имели детей в возрасте до 18 лет, проживающих вместе с родителями, 45,20 % представляли собой супружеские пары, живущие вместе, в 11,50 % семей женщины проживали без мужей, а 37,20 % семей не являлись семьями как таковыми. 31,60 % всех зарегистрированных домашних хозяйств представляли одиночки, при этом 15,10 % составили одиночки старше 65 лет. Средний размер домашнего хозяйства составил 2,26 человека, средний размер семьи — 2,78 человека.

Население округа по возрастному диапазону по данным переписи 2000 года распределилось следующим образом: 24,40 % — жители младше 18 лет, 6,20 % — между 18 и 24 годами, 22,50 % — от 25 до 44 лет, 27,10 % — от 45 до 64 лет, 19,80 % — старше 65 лет. Средний возраст жителей округа при этом составил 43 года. На каждые 100 женщин приходилось 101,60 мужчин, при этом на каждых сто женщин 18 лет и старше приходилось 98,30 мужчин также старше 18 лет.

Средний доход на одно домашнее хозяйство в округе составил 32.891 доллар США, а средней доход на одну семью в округе — 39.477 долларов США. При этом мужчины имели средний доход 31.929 долларов США в год против 25.262 долларов США среднегодового дохода у женщин.

Доход на душу населения в округе составил 16.952 доллара США в год. 11,00 % от всего числа семей в округе и 15,20 % от всей численности населения находилось на момент переписи населения за чертой бедности, при этом 17,70 % из них были моложе 18 лет и 10,70 % — в возрасте 65 лет и старше.

Ссылки

• [econdev.nevadapower.com/nvp/county/mineral/index.htm Официальный сайт округа Минерал]
• [www.mineralcountychamber.com/index.html Коммерция округа]
• [www.blm.gov/nv/st/en/fo/carson_city_field/blm_programs/recreation/walker_lake.html]

Отрывок, характеризующий Минерал (округ, Невада)

После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!