Министерство высшего и среднего специального образования СССР
| Министерство высшего и среднего специального образования СССР | |
Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата создания |
1946 |
| Предшествующие ведомства |
Министерство народного просвещения Российской империи (1802—1817 и 1824—1917 годы); |
| Дата упразднения |
1988 |
| Заменено на |
Государственный комитет СССР по народному образованию |
| Вышестоящее ведомство | |
| Штаб-квартира | |
| Министр |
первый — С.В. Кафтанов |
| Министр |
последний — Г.А. Ягодин |
Министерство высшего и среднего специального образования СССР (Минвуз СССР) — центральный орган государственного управления высшей и средней специальной школой в 1946—88 годах. Учреждено как Министерство высшего образования СССР. В 1959 году преобразовано в союзно-республиканское министерство под названием Министерство высшего и среднего специального образования. Министерство упразднено с образованием Государственного комитета СССР по народному образованию.[1]
Содержание
Основные задачи
Перед Минвузом СССР стояли такие задачи, как развитие и совершенствование системы высшего и средне-специального образования, издание общих учебно-методических материалов по высшему и средне-специальному образованию и координация действий союзных республик в подготовке квалифицированных специалистов, разработка основных показателей по перспективному и текущему планированию отрасли, развитие научно-исследовательских работ в высшей школе. А также задачами были подготовка и повышение квалификации научно-педагогических кадров и их аттестация, осуществление международных связей в области высшего и средне-специально образования.
Минвуз СССР согласовывал с республиканскими министерствами образования и ведомствами перечни специальностей, по которым велась подготовка кадров, утверждал учебные планы и программы, правила приёма в высшие и средне-специальные учебные заведения, а также утверждало документы, которые касались учёбы и научной работы в этих заведениях, координировал издание учебников и других учебных пособий.
В 1987 году Минвуз СССР создал для обеспечения руководства учебными заведениями учебно-методические объединения по группам родственных специальностей на базе региональных центров во главе с ведущими вузами. При Минвузе состояли Научно-технический совет, Совет по высшему и средне-специальному образованию, научно-методические советы по отраслям образования, Общесоюзный совет по делам иностранных учащихся и др..
В Ростове-на-Дону в системе Минвуза СССР работали Северо-Кавказский научный центр высшей школы (основанный в 1970-м году), НИИ проблем высшей школы (НИИ ВШ, основанный в 1974-м году (сегодня — НИИ высшего образования в Москве)), учебно-методические кабинеты по видам обучения (до 1987-го года) и другие учреждения.[1]
Предшественники
1802 — 1817 и 1824 — 1917 годы — Министерство народного просвещения Российской империи
1928 год — Главное управление по высшей школе при ВСНХ СССР
1932 год — Всесоюзный комитет по высшей технической школе
1936 — 46 годы — Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР
Официальные издания
С 1933 года выходил «Бюллетень Министерства высшего и среднего специального образования СССР». Через издательствово «Высшая школа» (основанное в 1939-м году) Министерство издавало теоретические и методические журналы, научную периодику, а также учебно-педагогическую и методическую литературу.[1]
Министры
1946 — 51 годы — С. В. Кафтанов,
1951 — 53 годы — В. Н. Столетов,
1954 — 1986 годы — В. П. Елютин,
1986 — 88 годы — Г. А. Ягодин.
Смотрите также
- Министерство образования и науки Российской Федерации
- Премия Министерства высшего и среднего специального образования СССР
Напишите отзыв о статье "Министерство высшего и среднего специального образования СССР"
Ссылки
- [www.bestpravo.com/sssr/gn-zakony/t8v.htm Положение о Министерстве высшего и среднего специального образования СССР] (Постановление Совмина СССР от 12.05.1968 N 320)
Примечания
- ↑ 1 2 3 [enc-dic.com/pedagogics/Ministerstvo-Vysshego-I-Srednego-Specialnogo-Obrazovanija-SSSR-1053.html Министерство Высшего И Среднего Специального Образования СССР]. Педагогический словарь. Энциклопедии & Словари. Проверено 12 апреля 2012. [www.webcitation.org/6AkoKOdWO Архивировано из первоисточника 18 сентября 2012].
Отрывок, характеризующий Министерство высшего и среднего специального образования СССР
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
