Министерство императорского двора

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Министе́рство импера́торского двора́ — государственный орган Российской империи, занимавшийся обеспечением деятельности императорского двора и выполнявший ряд других функций. Учреждён 22 августа (3 сентября1826 года под названием «Министерство императорского двора и уделов». Со свержением монархии министерство потеряло основной смысл существования, однако процесс его ликвидации затянулся до начала 1918 года.

Министерство объединяло все части придворного управления вне контроля сената или какого бы то ни было другого высшего установления. Оно возглавлялось министром двора, который состоял под непосредственным ведением государя. Все повеления министр императорского двора получал непосредственно от государя и по делам, требующим Высочайшего разрешения, также имел право входить с докладом прямо к государю. Такое положение министерства императорского двора объясняется тем, что предметы его деятельности не имели общегосударственного характера, а касались исключительно царствующего дома.

В 1858 году к министерству императорского двора была присоединена экспедиция церемониальных дел, а в 1859 году — Императорская археологическая комиссия. Существенным преобразованиям во всех своих частях министерство подверглось в царствование императора Александра III: коллегиальное начало, господствовавшее до тех пор в учреждениях министерства императорского двора, было заменено началом единоличным. Эти преобразования были завершены изданием нового учреждения министерства 16 апреля 1893 года. По новому законодательству, министр императорского двора — главный начальник над всеми частями придворного ведомства и вместе с тем министр уделов и канцлер императорских орденов. В его главном ведении состояли Императорская Академия художеств и Московское художественное общество.

В 1893 году была учреждена должность помощника министра императорского двора, с правами и обязанностями товарища министра.





Организационная структура министерства

Министерство Императорского Двора состояло из следующих частей:

К общим установлениям министерства Императорского Двора принадлежали:

  • канцелярия министра Императорского Двора и уделов;
  • кабинет Eго Императорского Величества;
  • контроль министерства Императорского Двора, состоящий под управлением заведующего из ревизионного, бухгалтерского и технического отделов;
  • касса министерства Императорского Двора, с отделениями в Москве, Барнауле и Нерчинске;
  • общий архив министерства Императорского Двора
  • инспекция врачебной части министерства Императорского Двора, заведующая придворной аптекой и госпиталями дворцового ведомства.

Особенные установления министерства Императорского Двора:

Министры и Временные управляющие

Аналоги в других странах

Не во всех западноевропейских государствах существовали отдельные министерства двора.

В Британии нет учреждения, в котором сосредотачивалось бы все придворное управление; оно распадается на три отдельные части — гофмаршала (Lord Steward), камергера (Lord Chamberlain) и шталмейстера (master of the horse). При управлении лорда-камергера состоят и придворные дамы, с mistress of the robes во главе. С переменой кабинета меняются и лица, занимающие главнейшие придворные должности.

В Италии заведование королевским двором также было вверено трем лицам: министру двора, заведующему собственно хозяйственной частью, префекту дворца и первому генерал-адъютанту; на эти должности назначаюлись обыкновенно лица, совершенно чуждые политики.

В Австро-Венгрии министерство иностранных дел было вместе с тем и министерством двора.

В Пруссии с 1819 года существовало особое министерство королевского двора, ведающее также и дела о правах дворянского состояния, для чего при нем состояло особое учреждение — герольдия (Heroldsamt).

См. также

Напишите отзыв о статье "Министерство императорского двора"

Ссылки

Литература

  • Министерская система в Российской империи: к 200-летию министерств в России. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2007. — С. 843-859. — 920 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-8243-0854-9..
  • Высшие и центральные государственные учреждения России 1801—1917: В 4 т. // Т. 3. Центральные государственные учреждения / Отв. ред. Д. И. Раскин. — СПб., 2002.

Отрывок, характеризующий Министерство императорского двора

– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.