Министерство по делам колоний

Министерство по делам колоний (англ. Colonial Office) — правительственный департамент Великобритании, изначально созданный для ведения дел Британской Северной Америки, однако в итоге взявший на себя управление всё возрастающим числом колоний Британской Империи. Возглавлял министерство государственный секретарь по делам колоний.

Первое создание (1768—1782)

До 1768 года за дела, связанные с колониями, отвечали Государственный секретарь Южного департамента, а также комитет Тайного совета, известный как «Комитет по торговле и плантациям».

В 1768 году был образован отдельный департамент (министерство), известный как Американский, или Колониальный департамент. Он занимался делами, связанными с Британской Северной Америкой. После потери американских колоний департамент в 1782 году был расформирован. Управление оставшимися колониями было передано Хоум-офису, а с 1801 года — Военному министерству.

Второе создание (1854—1966)

В 1801 году Военное министерство было переименовано в Министерство по делам войны и колоний, а возглавлять его стал государственный секретарь по вопросам войны и колоний, что отражало возросшую важность колоний для Великобритании. В 1825 году внутри министерства была создана отдельная должность Постоянного подсекретаря по делам колоний.

В 1854 году министерство было разделено на два, и таким образом вновь возникло Министерство по делам колоний, возглавляемое государственным секретарём по делам колоний. Оно отвечало отнюдь не за все заморские владения Великобритании: британскими владениями в Индии занималось министерство по делам Индии, а некоторыми неформальными протекторатами и другими областями (например, Египтом) — министерство иностранных дел. В 1907 году внутри министерства был создан Отдел по делам доминионов, а в 1925 году был назначен отдельный государственный секретарь по делам доминионов. После провозглашения независимости Индии в 1947 году министерство по делам Индии было слито с министерством по делам доминионов в министерство по отношениям с Содружеством. В 1966 году министерство по отношениям с Содружеством воссоединилось с министерством по делам колоний, в результате чего образовалось министерство по делам Содружества. Два года спустя оно, в свою очередь, слилось с министерством иностранных дел, в результате чего образовался современный Форин-офис.

Отрывок, характеризующий Министерство по делам колоний

– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.