Министр жилищного строительства и городского развития США
Поделись знанием:
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
| Министр жилищного строительства и городского развития США United States Secretary of Housing and Urban Development | |
 Печать | |
| Возглавляет | |
|---|---|
| Кандидатура предлагается | |
| Назначается |
утверждается Сенатом США |
| Должность появилась | |
| Первый в должности | |
| По порядку замещения Президента США |
Тринадцатый |
| Сайт |
[www.hud.gov www.hud.gov] |
Министр жилищного строительства и городского развития США (англ. United States Secretary of Housing and Urban Development) — глава министерства жилищного строительства и городского развития США, член кабинета США, и тринадцатый в линии наследования президентских полномочий. Должность создана 9 сентября 1965 в соответствии с Законом США о жилищном строительстве и городском развитии, подписанным президентом Л.Джонсоном[1]. Основной задачей министерства является увеличение числа домовладений, поддержка развития местных сообществ и расширение доступа к жилью, свободному от дискриминации[2].
Министерство жилищного строительства и городского развития стало первым, которое возглавил афорамериканец — Роберт Вивер, а также первым, которое возглавила женщина-афроамериканка — Патрисия Харрис. В настоящее время министерство возглавляет Хулиан Кастро.
Список министров жилищного строительства и городского развития США
| No. | Портрет | Министр | Штат проживания | Пребывание в должности | В подчинении президента |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 
|
Роберт Вивер | Нью-Йорк | 18 января 1966 — 18 декабря 1968 | Л.Джонсон |
| 2 | 
|
Роберт Вуд | Массачусетс | 7 января 1969 − 20 января 1969 | |
| 3 | 
|
Джордж Ромни | Мичиган | 22 января 1969 — 20 января 1973 | Р.Никсон |
| 4 | 
|
Джеймс Линн | Огайо | 2 февраля 1973 — 5 февраля 1975 | Д.Форд |
| 5 | 
|
Карла Хиллс | Калифорния | 10 марта 1975 — 20 января 1977 | |
| 6 | 
|
Патрисия Харрис | Иллинойс | 23 января 1977 — 10 сентября 1979 | Д.Картер |
| 7 | 
|
Мун Лэндрью | Луизиана | 23 сентября 1979 — 20 января 1981 | |
| 8 | 
|
Сэмюель Пирс | Нью-Йорк | 23 января 1981 — 20 января 1989 | Р.Рейган |
| Исполняющий обязанности | Д.М.Дорси | 20 января 1989 — 13 февраля 1989 | Д.Буш-старший | ||
| 9 | 
|
Джек Кемп | Нью-Йорк | 13 февраля 1989 — 20 января 1993 | |
| 10 | 
|
Генри Сиснерос | Техас | 22 января 1993 — 20 января 1997 | Б.Клинтон |
| 11 | 
|
Эндрю Куомо | Нью-Йорк | 29 января 1997 — 20 января 2001 | |
| Исполняющий обязанности | У.С.Апгар | 20 января — 24 января 2001 | Д.Буш-младший | ||
| 12 | 
|
Мел Мартинес | Флорида | 24 января 2001 — 12 декабря 2003 | |
| 13 | 
|
Альфонсо Джексон | Техас | 12 декабря 2003 — 1 апреля 2004 (исполняющий обязанности), 1 апреля 2004 — 18 апреля 2008 | |
| Исполняющий обязанности | Рой Бернарди | 18 апреля 2008 — 4 июня 2008 | |||
| 14 | 
|
Стив Престон | Иллинойс | 4 июня 2008 — 20 января 2009 | |
| Исполняющий обязанности | Брайан Монтгомери | 20 января 2009 — 26 января 2009 | Барак Обама | ||
| 15 | 
|
Шон Донован | Нью-Йорк | 26 января 2009 — 28 июля 2014 | |
| 16 | 
|
Хулиан Кастро | Техас | 28 июля 2014 — настоящее время |
Напишите отзыв о статье "Министр жилищного строительства и городского развития США"
Примечания
- ↑ [portal.hud.gov/portal/page/portal/HUD/about/hud_history HUD History]. U.S. Department of Housing and Urban Development. Проверено 10 января 2010. [www.webcitation.org/6ALLKZUxd Архивировано из первоисточника 1 сентября 2012].
- ↑ [portal.hud.gov/portal/page/portal/HUD/about/mission Mission]. U.S. Department of Housing and Urban Development. Проверено 10 января 2010. [www.webcitation.org/6ALLNdwJh Архивировано из первоисточника 1 сентября 2012].
Отрывок, характеризующий Министр жилищного строительства и городского развития США
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
