Министр иностранных дел Великобритании

Министр иностранных дел и по делам Содружества Наций Secretary of State for Foreign and Commonwealth Affairs
Герб правительства Её Величества
Должность занимает Борис Джонсон с 13 июля 2016 года
Форма обращения	Достопочтенный
Назначается	Премьером-министром
Должность появилась	27 марта 1782
Первый в должности	Чарльз Джеймс Фокс

Министр иностранных дел и по делам Содружества Наций (англ. Her Majesty's Principal Secretary of State for Foreign and Commonwealth Affairs, точный перевод Её Величества Главный Государственный Секретарь по иностранным и Содружества Наций делам), обычно упоминается как министр иностранных дел, является членом Правительства Её Величества, возглавляя министерство иностранных дел и по делам Содружества Наций, является ответственным за отношения с иностранными государствами, за вопросы, имеющие отношение к Содружеству Наций и заморским территориям Великобритании, а также за продвижение британских интересов за границей.

Пост министра

Пост министра иностранных дел был создан при правительственной реорганизации Великобритании в 1782 г., в которой Северный и Южный департаменты стали министерством внутренних дел и министерством иностранных дел соответственно. Пост министра иностранных и дел и по делам Содружества Наций был основан в 1968 г. при слиянии функций министра иностранных дел и министра по делам Содружества Наций в отдельный Государственный департамент. Министерство по делам Индии было предшествующим департаментом министерства иностранных дел.

Министр иностранных дел — член Кабинета, и должность рассматривается как одна из Великих Государственных Должностей. Министр иностранных дел работает вне министерства иностранных дел в Уайтхолле. Официальные места резиденция министра — Карлтон Гарденс 1 в Лондоне и Чивнинг в Кенте. В 2006 г. при перестановке в Кабинете министров Великобритании, Маргарет Бекетт стала первой женщиной, которая занимала этот пост.

Ныне министр иностранных дел и по делам Содружества Наций — Борис Джонсон, член парламента.

Министры иностранных дел в 1782—1801

Номер	Имя	Портрет	Назначение на пост	Отставка с поста	Политическая партия
1	Чарльз Джеймс Фокс1		27 марта 1782	5 июля 1782	Виги
2	Лорд Грэнтем (en:Thomas Robinson, 2nd Baron Grantham)		13 июля 1782	2 апреля 1783	Виги
3	Чарльз Джеймс Фокс		2 апреля 1783	19 декабря 1783	Виги
4	Граф Темпл		19 декабря 1783	23 декабря 1783	Тори
5	Герцог Лидс1		23 декабря 1783	май 1791	Тори
6	Лорд Гренвиль		8 июня 1791	20 февраля 1801

Министры иностранных дел в 1801—1900

Номер	Имя	Портрет	Назначение на пост	Отставка с поста	Политическая партия
7	Лорд Хоксбери		20 февраля 1801	14 мая 1804
8	Лорд Харроуби (en:Dudley Ryder, 1st Earl of Harrowby)		14 мая 1804	11 января 1805	Тори
9	Лорд Малгрейв		11 января 1805	7 февраля 1806	Тори
10	Чарльз Джемс Фокс2		7 февраля 1806	13 сентября 1806	Виги
11	Виконт Хоуик		24 сентября 1806	25 марта 1807	Виги
12	Джордж Каннинг1		25 марта 1807	11 октября 1809	Тори
13	Граф Батерст		11 октября 1809	6 декабря 1809	Тори
14	Маркиз Уэлсли		6 декабря 1809	4 марта 1812
15	Виконт Каслри2		4 марта 1812	12 августа 1822	Тори
16	Джордж Каннинг		16 сентября 1822	30 апреля 1827	Тори
17	Граф Дадли		30 апреля 1827	2 июня 1828
18	Граф Абердин		2 июня 1828	22 ноября 1830	Тори
19	Виконт Пальмерстон		22 ноября 1830	15 ноября 1834	Виги
20	Герцог Веллингтон		15 ноября 1834	18 апреля 1835	Тори
21	Виконт Пальмерстон		18 апреля 1835	2 сентября 1841	Виги
22	Граф Абердин		2 сентября 1841	6 июля 1846	Тори
23	Виконт Пальмерстон		6 июля 1846	26 декабря 1851	Виги
24	Граф Гренвиль		26 декабря 1851	27 февраля 1852	Виги
25	Граф Малмсбери		27 февраля 1852	28 декабря 1852	Тори
26	Лорд Джон Рассел		28 декабря 1852	21 февраля 1853	Виги
27	Граф Кларендон		21 февраля 1853	26 февраля 1858	Виги
28	Граф Малмсбери		26 февраля 1858	18 июня 1859	Консерватор
29	Лорд Джон Рассел (Граф Рассел с 1861)		18 июня 1859	3 ноября 1865	Либерал
30	Граф Кларендон		3 ноября 1865	6 июля 1866	Либерал
31	Лорд Стэнли		6 июля 1866	9 декабря 1868	Консерватор
32	Граф Кларендон		9 декабря 1868	6 июля 1870	Либерал
33	Граф Гренвиль		6 июля 1870	21 февраля 1874	Либерал
34	граф Дерби		21 февраля 1874	2 апреля 1878	Консерватор
35	Маркиз Солсбери		2 апреля 1878	28 апреля 1880	Консерватор
36	Граф Гренвиль		28 апреля 1880	24 июня 1885	Либерал
37	Маркиз Солсбери		24 июня 1885	6 февраля 1886	Консерватор
38	Граф Розбери		6 февраля 1886	3 августа 1886	Либерал
39	Граф Иддезли2		3 августа 1886	12 января 1887	Консерватор
40	Маркиз Солсбери		14 января 1887	11 августа 1892	Консерватор
41	Граф Розбери		18 августа 1892	11 марта 1894	Либерал
42	Граф Кимберли		11 марта 1894	21 июня 1895	Либерал
43	Маркиз Солсбери		29 июня 1895	12 ноября 1900	Консерватор

Министры иностранных дел в 1900—1968

Номер	Имя	Портрет	Назначение на пост	Отставка с поста	Политическая партия
44	Маркиз Лэнсдаун		12 ноября 1900	4 декабря 1905	Либерал-юнионист
45	Сэр Эдвард Грей		10 декабря 1905	10 декабря 1916	Либерал
46	Артур Бальфур		10 декабря 1916	23 октября 1919	Консерватор
47	Граф Керзон Кедлстонский (маркиз Керзон Кедлстонский с 1921)		23 октября 1919	22 января 1924	Консерватор
48	Рамсей Макдональд		22 января 1924	3 ноября 1924	Лейборист
49	Сэр Остин Чемберлен		6 ноября 1924	4 июня 1929	Консерватор
50	Артур Хендерсон		7 июня 1929	24 августа 1931	Лейборист
51	Маркиз Рединг		25 августа 1931	5 ноября 1931	Национал-либерал
52	Сэр Джон Саймон		5 ноября 1931	7 июня 1935	Национал-либерал
53	Сэр Сэмюэль Хор1		7 июня 1935	18 декабря 1935	Консерватор
54	Энтони Иден1		22 декабря 1935	20 февраля 1938	Консерватор
55	Виконт Галифакс		21 февраля 1938	22 декабря 1940	Консерватор
56	Энтони Иден		22 декабря 1940	26 июля 1945	Консерватор
57	Эрнст Бевин		27 июля 1945	9 марта 1951	Лейборист
58	Герберт Моррисон		9 марта 1951	26 октября 1951	Лейборист
59	Энтони Иден		28 октября 1951	7 апреля 1955	Консерватор
60	Гарольд Макмиллан		7 апреля 1955	20 декабря 1955	Консерватор
61	Селвин Ллойд		20 декабря 1955	27 июля 1960	Консерватор
62	Сэр Алек Дуглас-Хьюм		27 июля 1960	20 октября 1963	Консерватор
63	Ричард Остин Батлер		20 октября 1963	16 октября 1964	Консерватор
64	Патрик Гордон Уокер4		16 октября 1964	22 января 1965	Лейборист
65	Майкл Стюарт		22 января 1965	11 августа 1966	Лейборист
66	Джордж Браун1		11 августа 1966	16 марта 1968	Лейборист
67	Майкл Стюарт		16 марта 1968	17 октября 1968	Лейборист

Министры иностранных дел и по делам Содружества Наций с 1968

Номер	Имя	Портрет	Назначение на пост	Отставка с поста	Политическая партия
67	Майкл Стюарт		17 октября 1968	19 июня 1970	Лейборист
68	Сэр Алек Дуглас-Хьюм		20 июня 1970	28 февраля 1974	Консерватор
69	Джеймс Каллаган		29 февраля 1974	8 апреля 1976 1	Лейборист
70	Энтони Кросленд2		9 апреля 1976	19 февраля 1977	Лейборист
71	Дэвид Оуэн		22 февраля 1977	4 мая 1979	Лейборист
72	Лорд Каррингтон1		5 мая 1979	5 апреля 1982	Консерватор
73	Фрэнсис Пим		6 апреля 1982	11 июня 1983	Консерватор
74	Сэр Джеффри Хау		11 июня 1983	24 июля 1989	Консерватор
75	Джон Мейджор		24 июля 1989	26 октября 1989	Консерватор
76	Дуглас Хёрд		26 октября 1989	5 июля 1995	Консерватор
77	Малькольм Рифкинд		5 июля 1995	2 мая 1997	Консерватор
78	Робин Кук		2 мая 1997	8 июня 2001	Лейборист
79	Джек Стро		8 июня 2001	5 мая 2006	Лейборист
80	Маргарет Бекетт		5 мая 2006	28 июня 2007	Лейборист
81	Дэвид Милибэнд		28 июня 2007	11 мая 2010	Лейборист
82	Уильям Хейг		11 мая 2010	14 июля 2014	Консерватор
83	Филип Хэммонд		14 июля 2014	13 июля 2016	Консерватор
84	Борис Джонсон		13 июля 2016		Консерватор

Примечания

¹Подал в отставку
²Умер на посту
³Наследовал как граф Дерби в 1869
⁴Победил на выборах в Палату Общин

См. также

• Постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании
• Государственный министр иностранных дел Великобритании

Ссылки

• [www.fco.gov.uk/ Вебсайт министерства иностранных дел и по делам Содружества Наций Великобритании]
• [blogs.fco.gov.uk/roller/miliband/ Блог Дэвида Милибэнда]

Отрывок, характеризующий Министр иностранных дел Великобритании

– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.