Министр иностранных дел Италии
Министр иностранных дел Италии (итал. Ministro degli Esteri della Repubblica Italiana) — важнейший министерский пост в Совете Министров Италии, отвечающий за внешнюю политику страны. Глава министерства иностранных дел Италии. Ныне пост занимает Паоло Джентилони.
Содержание
Министры иностранных дел Итальянского королевства
- Камилло Кавур — (23 марта — 6 июня 1861);
- Беттино Рикасоли — (12 июня 1861 — 3 марта 1862);
- Урбано Раттацци¹ — (4 — 31 марта 1862);
- Джакомо Дурандо — (31 марта — 8 декабря 1862);
- граф Джузеппе Пазолини — (8 декабря 1862 — 24 марта 1863);
- маркиз Эмилио Висконти-Веноста — (24 марта 1863 — 28 сентября 1864);
- Альфонсо Ферреро, маркиз Ла Мармора — (28 сентября 1864 — 20 июня 1866);
- Беттино Рикасоли¹ — (20 — 28 июня 1866);
- маркиз Эмилио Висконти-Веноста — (28 июня 1866 — 10 апреля 1867);
- Федерико Пешетто¹ — (10 — 12 апреля 1867);
- Помпео Ди Кампелло — (12 апреля — 27 октября 1867);
- граф Федерико Луиджи Менабреа — (27 октября 1867 — 14 декабря 1869);
- маркиз Эмилио Висконти-Веноста — (14 декабря 1869 — 20 ноября 1876);
- Луиджи Амедео Мелегари — (20 ноября 1876 — 28 декабря 1877);
- Агостино Депретис — (28 декабря 1877 — 24 марта 1878);
- граф Луиджи Корти — (24 марта — 24 октября 1878);
- Бенедетто Кайроли — (24 октября — 19 декабря 1878);
- Агостино Депретис¹ — (19 декабря 1878 — 14 июля 1879);
- Бенедетто Кайроли — (14 июля 1879 — 29 мая 1881);
- Паскуале Станислао Манчини — (29 мая 1881 — 29 июня 1885);
- Агостино Депретис — (29 июня — 6 октября 1885);
- Карло Феличе Николис, граф ди Робилант — (6 октября 1885 — 4 апреля 1887);
- Агостино Депретис — (4 апреля — 29 июля 1887);
- Франческо Криспи — (29 июля 1887 — 6 февраля 1891);
- маркиз Антонио Старабба ди Рудини — (6 февраля 1891 — 15 мая 1892);
- Бенедетто Брин — (15 мая 1892 — 15 декабря 1893);
- Альберто де Бланк — (15 декабря 1893 — 10 марта 1896);
- Онарато Каэтани — (10 марта — 11 июля 1896);
- маркиз Эмилио Висконти-Веноста — (11 июля 1896 — 1 июня 1898);
- Раффаэле Капелли — (1 — 29 июня 1898);
- граф Феличе Наполеоне Каневаро — (29 июня 1898 — 14 мая 1899);
- маркиз Эмилио Висконти-Веноста — (14 мая 1899 — 15 февраля 1901);
- Джулио Принетти — (15 февраля 1901 — 9 февраля 1903);
- Энрико Морин — (9 февраля — 3 сентября 1903);
- Томмазо Титтони — (3 сентября 1903 — 24 декабря 1905);
- Антонино Патерно-Кастелло, маркиз ди Сан Джулиано — (24 декабря 1905 — 8 февраля 1906);
- Франческо Гуиччардини — (8 февраля — 29 мая 1906);
- Томмазо Титтони — (29 мая 1906 — 11 декабря 1909);
- Франческо Гуиччардини — (11 декабря 1909 — 31 марта 1910);
- Антонино Патерно-Кастелло, маркиз ди Сан Джулиано — (31 марта 1910 — 17 октября 1914);
- Антонио Саландра¹ — (17 — 31 октября 1914);
- барон Сидней Соннино — (31 октября 1914 — 23 июня 1919);
- Томмазо Титтони — (23 — 26 июня 1919);
- Франческо Саверио Нитти¹ — (26 июня — 26 сентября 1919);
- Витторио Шалоя — (26 сентября 1919 — 15 июня 1920);
- Карло Сфорца — (15 июня 1920 — 4 июля 1921);
- Иваноэ Бономи¹ — (4 — 7 июля 1921);
- Пьетро Томази, маркиз делла Торрета (7 июля 1921— 26 февраля 1922);
- Карло Шанцер — (26 февраля — 30 октября 1922);
- Бенито Муссолини¹ — (30 октября 1922 — 12 сентября 1929);
- граф Дино Гранди — (12 сентября 1929 — 20 июля 1932);
- Бенито Муссолини¹ — (20 июля 1932 — 9 июня 1936);
- граф Галеаццо Чиано— (9 июня 1936 — 6 февраля 1943);
- Бенито Муссолини¹ — (6 февраля — 25 июля 1943);
- Раффаэле Гуарилья — (25 июля 1943 — 11 февраля 1944);
- Пьетро Бадольо — (11 февраля — 18 июня 1944);
- Иваноэ Бономи — (18 июня — 12 декабря 1944);
- Альчиде де Гаспери — (12 декабря 1944 — 2 июля 1946);
Министр иностранных дел Итальянской социальной республики
- Бенито Муссолини — (1943—1945);
Министры иностранных дел Итальянской республики
- Альчиде де Гаспери — (2 июля — 18 октября 1946);
- Пьетро Ненни — (18 октября 1946 — 28 января 1947);
- Карло Сфорца — (2 февраля 1947 — 19 июля 1951);
- Альчиде де Гаспери — (26 июля 1951 — 2 августа 1953);
- Джузеппе Пелла — (17 августа 1953 — 12 января 1954);
- Аттилио Пиччони — (18 января — 16 сентября 1954);
- Гаэтано Мартино — (16 сентября 1954 — 15 мая 1957);
- Джузеппе Пелла — (19 мая 1957 — 1 июля 1958);
- Аминторе Фанфани — (1 июля 1958 — 15 февраля 1959);
- Джузеппе Пелла — (15 февраля 1959 — 23 марта 1960);
- Антонио Сеньи — (25 марта 1960 — 7 мая 1962);
- Аминторе Фанфани — (7 мая — 29 мая 1962);
- Аттилио Пиччони — (29 мая 1962 — 4 декабря 1963);
- Джузеппе Сарагат — (4 декабря 1963 — 28 декабря 1963);
- Альдо Моро — (28 декабря 1963 — 5 марта 1965);
- Аминторе Фанфани — (5 марта — 30 декабря 1965);
- Альдо Моро — (30 декабря 1965 — 23 февраля 1966);
- Аминторе Фанфани — (23 февраля 1966 — 24 июня 1968);
- Джузеппе Медичи — (24 июня — 12 декабря 1968);
- Пьетро Ненни — (12 декабря 1968 — 5 августа 1969);
- Альдо Моро — (5 августа 1969 — 26 июня 1972);
- Джузеппе Медичи — (26 июля 1972 — 7 июля 1973);
- Альдо Моро — (7 июля 1973 — 23 ноября 1974);
- Мариано Румор — (23 ноября 1974 — 29 июля 1976);
- Арнальдо Форлани — (29 июля 1976 — 4 августа 1979);
- Франко Мариа Мальфатти — (4 августа 1979 — 15 января 1980);
- Аттилио Руффини — (15 января — 4 апреля 1980);
- Эмилио Коломбо — (4 апреля 1980 — 4 августа 1983);
- Джулио Андреотти — (4 августа 1983 — 22 июля 1989);
- Джанни Де Микелис — (22 июля 1989 — 28 июня 1992);
- Винченцо Скотти — (28 июня — 29 июля 1992);
- Джулиано Амато — (29 июля — 1 августа 1992);
- Эмилио Коломбо — (1 августа 1992 — 28 апреля 1993);
- Беньямино Андреатта — (28 апреля 1993 — 19 апреля 1994);
- Леопольдо Элиа — (19 апреля — 10 мая 1994);
- Антонио Мартино — (10 мая 1994 — 17 января 1995);
- Сюзанна Аньелли, графиня Раттацци — (17 января 1995 — 17 мая 1996);
- Ламберто Дини — (17 мая 1996— 6 июня 2001);
- Джулиано Амато — (6 июня — 11 июня 2001);
- Ренато Руджеро — (11 июня 2001 — 6 января 2002);
- Сильвио Берлускони — (6 января — 14 ноября 2002);
- Франко Фраттини — (14 ноября 2002 — 18 ноября 2004);
- Джанфранко Фини — (18 ноября 2004 — 17 мая 2006);
- Массимо Д’Алема — (17 мая 2006 — 8 мая 2008);
- Франко Фраттини — (8 мая 2008 — 16 ноября 2011);
- Джулио Терци ди Сант’Агата — (16 ноября 2011 — 26 марта 2013);
- Марио Монти¹ — (26 марта — 28 апреля 2013);
- Эмма Бонино — (28 апреля 2013 — 21 февраля 2014);
- Федерика Могерини — (22 февраля — 31 октября 2014);
- Паоло Джентилони — (31 октября 2014 — по настоящее время).
¹ исполняющий обязанности
См. также
Напишите отзыв о статье "Министр иностранных дел Италии"
Ссылки
- [www.esteri.it/Сайт МИД Италии] (итал.)
|
Отрывок, характеризующий Министр иностранных дел Италии
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.