Минитмен

LGM-30 Minuteman
Пуск ракеты LGM-30G Minuteman III
Тип	МБР
Статус	действующая (Minuteman III)
Разработчик	Боинг (генподряд), Аэроджет/Тиокол (РДТТ)
Годы разработки	1957-1962 (Minuteman I), 1962-1965 (Minuteman II), 1965-1970 (Minuteman III)
Начало испытаний	1961 (Minuteman I), 1964 (Minuteman II), 1966 (Minuteman III)
Принятие на вооружение	1962 (Minuteman I), 1965 (Minuteman II), 1970 (Minuteman III)
Производитель	Боинг
Единиц произведено	>2400
Стоимость единицы	около 7 млн $
Годы эксплуатации	1962-по наст. время
Основные эксплуатанты	ВВС США
Модификации	LGM-30A/B LGM-30F LGM-30G
Основные технические характеристики Дальность: 13000 км Мощность заряда: 3×300 кт
↓Все технические характеристики

LGM-30 «Минитмен» (англ. LGM-30 Minuteman — ополченец [’mɪnɪt‚mæn]) — семейство американских твердотопливных межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования. Первая в мире твердотопливная МБР; одна из самых массовых МБР в истории. В настоящее время, единственная наземная МБР ВВС США. Максимальная дальность — 13 000 км. Макс. кол-во боеголовок — 3 (в настоящее время сокращено до 1). Название происходит от слова «минитмен» — ополченец у североамериканских колонистов.

История

В середине 1950-ых ВВС США основывали свои стратегические силы на огромном флоте тяжелых реактивных бомбардировщиков, вооруженных свободнопадающими атомными бомбами; более 2000 машин новейших моделей состояло в то время на вооружении. С учетом обширной системы базирования на территории стран НАТО и других союзников США, американские бомбардировочные силы представляли собой практически «абсолютное» оружие, способное наносить масштабные атомные удары в любой точке мира.

Однако по мере развития военной технологии американские военные начали испытывать сомнения в эффективности дальнейшей ставки на пилотируемые бомбардировщики. Развитие сверхзвуковых истребителей-перехватчиков и управляемых зенитных ракет делало даже перспективные сверхзвуковые бомбардировщики потенциально уязвимыми. Высокая стоимость бомбардировщиков не позволяла модернизировать и обновлять парк так же быстро, как это можно было делать с истребителями и зенитными ракетами. Существовали опасения, что в перспективе развитие средств защиты приведет к резкому снижению боевой эффективности стратегических ядерных эскадрилий ВВС США.

Выходом из положения могла быть переориентация ВВС США с пилотируемых бомбардировщиков на управляемые ракеты. Особый интерес представляли баллистические ракеты; высокая скорость и высота траектории полета делали защиту от баллистических ракет чрезвычайно сложным мероприятием. Развернув достаточный парк баллистических ракет, ВВС США могли бы гарантировать, что на ближайшее будущее их средства нападения будут превосходить системы обороны потенциального противника.

Ввиду этого, еще в начале 1950-ых была возобновлена программа разработки дальней баллистической ракеты SM-65 «Атлас». Предложенная еще в 1946 году, эта ракета на жидком кислороде и керосине долгое время разрабатывалась фирмой «Convair» в инициативном порядке. В 1951 году ВВС США оформили контракт с «Convair» на разработку баллистической ракеты, способной доставлять термоядерные заряды на межконтинентальные дистанции. Ввиду значительного технического риска военные решили перестраховаться; они также заключили контракты с другими фирмами на параллельную разработку основных компонентов новой ракеты — чтобы в случае неудачи в создании какой-либо принципиальной детали иметь в разработке замену. В дальнейшем эта «резервная» программа разработки компонентов была переориентирована на разработку второй американской межконтинентальной баллистической ракеты, HGM-25 «Titan».

Концепция твердотопливной ракеты

В 1956 году полковник ВВС США Эдвард Холл был назначен главой отдела разработки твердотопливных ракетных двигателей. Твердотопливные двигатели к этому времени достигли значительной степени совершенства, но у военных и инженеров в большей степени ассоциировались с тактическими ракетами и неуправляемыми реактивными снарядами. Низкие энергетические характеристики твердого топлива считались основным препятствием на пути создания дальнобойных твердотопливных ракет.

Эдвард Холл, однако, считал, что низкая эффективность твердого топлива с лихвой компенсируется его преимуществами — возможностью длительного хранения, надежностью, простотой в обслуживании. В то время как внимание разработчиков МБР было направлено на более энергетически эффективное жидкое топливо, Холл считал возможным создание твердотопливной ракеты радиусом действия 10200 километров.

Чтобы обосновать возможность создания подобных ракет, Холл обратился к фирме «Thiokol», профинансировав программу исследования новых видов твердого топлива - в частности, топливных смесей на базе перхлората аммония. К этому времени британскими ракетчиками были совершены значительные прорывы в разработке общей архитектуры твердотопливных двигателей, позволявшие повысить эффективность процесса горения и значительно увеличить тягу. Ими была предложена идея сплошной цилиндрической шашки твердого топлива, с просверленным в центре каналом в форме звезды; подобное решение обеспечивало горение топлива по всей длине шашки, и защищало стенки двигателя от перегрева (до выгорания топлива). Также была успешно разрешена другая ключевая проблема - эффективное прерывание горения твердотопливного двигателя, необходимое для отключения двигателя в рассчитанный момент.

Концепция ракетных «ферм»

Хотя работы по программе «Thiokol» демонстрировали значительные перспективы, ВВС США не проявляли особенного интереса к твердотопливным ракетам. Хотя военные соглашались, что твердотопливные ракеты могут храниться полностью снаряженными и готовыми к пуску — в отличие от кислород-керосиновых ракет, нуждавшихся в длительной заправке перед запуском — они считали, что более эффективным решением является разработка долгохранящегося жидкого топлива. Ключевое место по-прежнему занимала проблема низких энергетических характеристик твердого топлива; ВВС США опасались, что принятие на вооружение твердотопливных МБР заставит отказаться от тяжелых термоядерных боевых частей как от слишком тяжелых, и для эффективного поражения целей придется развертывать все больше и больше ракет. В результате в первую очередь твердотопливными двигателями заинтересовался ВМФ США, оценивший их преимущества в безопасности и обслуживании.

Однако Холл рассматривал твердотопливные МБР в рамках масштабного плана по радикальному снижению стоимости ракетного арсенала. Он пришел к выводу, что новые автоматизированные сборочные линии и компьютерные системы позволят организовать масштабное серийное производство ракет, и одновременно — значительно сократить затраты на их обслуживание.

В рамках этой идеи Холл предложил концепцию ракетных «ферм». В его представлении каждая «ферма» представляла собой производственно-пусковой комплекс, занятый поддержанием в непрерывной готовности к пуску арсенала из 1000—1500 развернутых рядом ракет. «Ферма» должна была включать производственные мощности, в небольшом темпе производящие новые ракеты, средства доставки ракет к пусковым шахтам, сами шахты и даже средства утилизации старых ракет. Концепция была основана на идее свести к минимуму стоимость развертывания ракет.

Настойчивость Холла и его аргументирование, что «количество всегда бьет качество», вызвали у полковника трения с другими ракетчиками. В 1958 году Холл был отстранен от работы над твердотопливными ракетами и направлен в Великобританию, контролировать развертывание ракет среднего радиуса действия «Тор». Однако программа создания твердотопливной МБР не была остановлена, и представила проект создания компактной МБР диаметром не более 1,8 метра — значительно меньше, чем предшествующие МБР (и «Атлас» и «Титан» имели диаметр более 3 метров). Это позволяло строить значительно более компактные шахты и снизить стоимость развертывания.

Вопрос о системах наведения

На пути создания твердотопливных МБР неожиданно встал вопрос о системах наведения. Предшествующие МБР на жидком топливе нуждались в занимавшей 10-15 минут заправке перед стартом; за это время инженеры приводили в действие гироскопы инерциальной системы наведения, устанавливая координаты стартовой позиции, и вводили в систему управления координаты цели.

Однако одним из основных преимуществ твердотопливных МБР была возможность быстрого старта — за считанные минуты. Времени на установку гироскопов и ввод координат цели просто не оставалось. Таким образом, гироскопы должны были либо крутиться непрерывно все время, когда ракета стояла на боевом дежурстве (что само по себе было сложной задачей и повышало износ механических подшипников), либо же приходилось задерживать пуск до раскрутки гироскопов. Кроме того, требовалось время на введение координат цели в аналоговые вычислители, управляющие полетом ракеты.

Решение было найдено в использовании, во-первых, пневматических подшипников — способных вращаться длительное время непрерывно — и во-вторых, в переходе от аналоговых вычислителей к программируемым цифровым компьютерам общего назначения. Используемый для управления ракетой компьютер D-17 был одним из первых транзисторных компьютеров, хранящих данные на жестком магнитном диске; чтобы заставить его работать надежно, ВВС США и фирма «Nort American Aviation» вложили огромные средства в повышение надежности транзисторов. Работы по программе твердотопливной МБР имели большое значение для развития электроники.

Программируемый компьютер D-7 держал в памяти координаты цели и мог быть перенацелен путём перепрограммирования за сравнительно короткое время — по сравнению с прежними аналоговыми компьютерами, которые можно было перенацелить только путём физической перестройки цепей. Кроме того, программа компьютера могла оптимизироваться и обновляться, что привело к значительному повышению точности ракеты. Первоначально развернутая с параметром кругового вероятного отклонения, КВО = 2,0 км ракета претерпела несколько модернизаций в строевых частях, что позволило к 1965 году снизить приблизительно вдвое КВО до величины 1,1 км. Сказанное было достигнуто без каких-либо механических изменений в самой ракете или её навигационной системы.

Смена приоритетов

В 1957 году запуск первого искусственного спутника Земли продемонстрировал возможности советского ракетостроения. Для военных США это оказалось неприятным сюрпризом — предположение, что СССР может опережать в области межконтинентальных баллистических ракет, грозило нарушить американское превосходство в стратегических ядерных силах. Особенно это сказалось на ВВС США, чей стратегический арсенал все еще состоял в основном из пилотируемых бомбардировщиков. Аэродромы базирования стратегической авиации были чрезвычайно уязвимы для атомных ударов; в то время еще не существовало надежных способов обнаружить запущенную баллистическую ракету на старте, и появились опасения, что СССР может внезапной атакой уничтожить большую часть авиационных сил ВВС США на базах.

Основная ядерная стратегия США в то время основывалась на идее «массированного возмездия». Предполагалось, что в случае агрессии по агрессору должен быть нанесен массированный ядерный удар, направленный против его гражданских целей (в первую очередь — городов и промышленных центров). Неприятель, зная это, не рискнет напасть; таким образом, угроза «массированного возмездия» должна была предупреждать агрессию как таковую.

Однако стратегия «массированного возмездия» строилась на том, что атакованная сторона сохраняет достаточный ядерный арсенал для массированного контрудара по агрессору. Ключевым требованием стало обеспечение выживания ядерного арсенала в достаточной степени, чтобы нанести контрудар. Стратегические бомбардировщики были слишком уязвимы на своих базах, чтобы являться надежным средством обеспечения ответного удара; внезапная атака могла уничтожить их, не дав взлететь. Таким образом, необходимость срочной переориентации ядерного арсенала на МБР стала очевидной для ВВС США.

Также к началу 1960-ых у ВВС США появился неожиданно мощный конкурент в виде ВМФ, начавшего развертывание атомных подводных лодок, вооруженных ракетами «Поларис». Неуязвимые для внезапного удара (в отличие от аэродромов стратегических бомбардировщиков или баз МБР) подводные лодки представляли собой эффективное средство «массированного возмездия». Командование ВВС США опасалось, что в конечном итоге флот получит монополию на стратегические ядерные средства, а стратегические воздушные силы будут ликвидированы.

Кеннеди и смена доктрины

Придя к власти, президент Кеннеди счел, что доктрина «массированного возмездия» недостаточно гибка для применения в реалистичной ситуации. Главным её недостатком было полное отсутствие гибкости — что было эффективно продемонстрировано во время Карибского Кризиса — любая конфронтация приводила к немедленному началу ударов против гражданских целей, и война автоматически приобретала тотальный характер, ведущий к взаимному уничтожению сторон.

В качестве альтернативы была постулирована концепция «гибкого реагирования». Она предполагала, что ответ на действия неприятеля зависит от характера этих действий; таким образом, в случае неядерной агрессии США попытались бы сдержать неприятеля конвенционными средствами и тактическим ядерным оружием, и лишь в случае неудачи прибегли бы к стратегическим ядерным ударам, направленным против военных целей в тылу противника. Гражданское население более не рассматривалось как приоритетная цель; угроза гражданскому населению сохранялась только как гарантия от аналогичных угроз со стороны противника.

В рамках концепции «гибкого реагирования» стратегические ядерные силы США рассматривали в качестве основных целей военные объекты неприятеля — цели точечные и зачастую хорошо защищенные, требующие для разрушения точного попадания. Баллистические ракеты подводных лодок в то время не обладали требуемой точностью; таким образом, задача поражения военных объектов противника должна была быть возложена на наземные МБР. Понимая это, ВВС США постулировали переход к концепции контрсиловых ударов, направленных против военных объектов неприятеля — для этой цели необходимо было развернуть значительно больший арсенал МБР, чем существующий.

«Минитмен»

Ключевым элементом новой стратегии ВВС стала новая твердотопливная ракета, получившая название LGM-30 «Минитмен». Её дешевизна, простота базирования и надежность позволяли разворачивать «Минитмены» в гораздо больших количествах, чем прежние жидкостные «Атласы» и «Титаны». Предполагалось развернуть достаточно большое количество «Минитменов», чтобы ядерный арсенал ВВС США мог пережить советскую атаку в достаточном количестве, чтобы нанести мощный ответный удар против советской военной инфраструктуры.

Основным преимуществом «Минитмена» над предшествующими ракетами был его цифровой компьютер. За счет улучшения качества программного обеспечения можно было оптимизировать траекторию и улучшить точность ракеты без необходимости в механических модернизациях. Когда ракета была принята на вооружение, её КВО составляло 2,0 километра; очень скоро КВО удалось сократить до 1,2 километра, что обеспечило ракете точность, сравнимую с пилотируемыми бомбардировщиками. Представлялось возможным и дальнейшее улучшение, вплоть до 0,5 километра. Кроме того, компьютер ракеты мог держать в памяти до 8 целей одновременно, что позволяло чрезвычайно гибко адаптировать стратегию.

На основании этих преимуществ ВВС США приняли решение сделать «Минитмен» основой своего ядерного арсенала.

Конструкция

Ракета «Минитмен» это трехступенчатая, твердотопливная межконтинентальная баллистическая ракета. Её вес (полностью заправленной) составляет около 30 тонн, длина — около 17 метров, в зависимости от модели, и максимальный диаметр — 1,68 метра.

Первая ступень ракеты использует быстро выгорающий твердотопливный двигатель Thiokol M55, развивающий тягу в 933 килоньютона. Двигатель используется для вывода ракеты из пусковой шахты и набора высоты; он рассчитан примерно на 60 секунд работы. Единственная топливная шашка двигателя имеет канал в форме шестилучевой звезды, обеспечивающий стабильное горение. Четыре сопла двигателя могут отклоняться на угол до 8 градусов от вертикали, обеспечивая тем самым управление ракетой на стартовом участке.

Вторая ступень ракеты использовала твердотопливный двигатель Aerojet General M56, тягой до 267 килоньютонов. Время работы двигателя составляет 60 секунд. Этот двигатель использовался на моделях A и B; на поздних моделях его сменил более мощный двигатель Aerojet General SR19-AJ-1, что позволило увеличить дальность на 1600 км. Изначально, для управления полётом на второй и третьей ступенях также использовалось отклонение сопел, но в ходе модернизаций, была принята новая система отклонения газовой струи в неподвижном сопле путём впрыска охлаждающей жидкости в закритическую часть сопла.

Третья ступень ракеты первоначально была меньшего диаметра чем первая и вторая, и была оснащена твердотопливным двигателем Hercules M57, тягой в 163 килоньютона. Время работы двигателя составляет 60 секунд; он оснащен отсекающими боковыми портами, которые, при отсечении горения двигателя, выдают тормозной импульс, обеспечивающий немедленное отделение третьей ступени от полезной нагрузки. Этот двигатель использовался на ранних моделях ракеты A, B и F. На модели G, вся третья ступень была полностью переработана и заменена новой, одинакового диаметра с первыми двумя. На ней был установлен новый двигатель Aerojet/Thiokol SR73-AJ/TC-1, способный выводить на траекторию существенно более тяжёлую разделяющуюся головную часть с тремя боевыми блоками индивидуального наведения.

Дальность действия «Минитмена» исходно составляла около 10000 километров; по мере совершенствования ракеты, дальность действия возрастала и в итоге составила 13000 километров.'

Боевая часть

Модификации LGM-30A/B «Минитмен I» и LGM-30F «Минитмен II» вооружались термоядерными зарядами W-56, тротиловым эквивалентом 1,2 мегатонны каждая. Боеголовки производились в четырёх модификациях с 1963 по 1969-й; первые три модели имели проблемы с надежностью и к концу 1960-х были сняты с вооружения, замененные четвёртой моделью. Они отличались очень высокой эффективностью — при весе заряда около 200 килограмм (220 для четвёртой модели), энерговыделение составляло порядка 4,95 килотонн на килограмм веса.

Высокая точность попадания в комбинации с мощным зарядом боевой части делали «Минитмен» эффективным средством поражения защищенных целей — например, ракетных шахт противника. Достигнутое на «Минитмене-II» КВО менее 500 метров позволяло поражать практически любые существующие в то время модели ракетных шахт; сверхдавление ударной волны на такой дистанции превышало 1000 фунтов на квадратный дюйм. Это соответствовало роли «Минитмена» как средства первого удара по военным объектам противника.

Модификация LGM-30G отличалась от предшествующих тем, что несла три отдельные боевые части с зарядами W-62, эквивалентом в 170 килотонн каждый. Это была первая в мире ракета, на которой применили разделяющиеся головные части индивидуального наведения; специальный блок разведения, оснащенный собственной жидкостной двигательной установкой Rocketdyne RS-14, последовательно выводил головные части на индивидуальные траектории, позволяя ракете поразить три отдельные цели (или одну защищенную цель — тремя боеголовками).

В дальнейшем боевые блоки на LGM-30G были заменены на W-78, с зарядом в 350 килотонн. В 2003 году США, стремясь продемонстрировать свою готовность к ядерному разоружению, приняли решение демонтировать свой арсенал первого удара, перевооружив «Минитмены» на моноблочные. В настоящее время все «Минитмены» в арсенале США несут по одному заряду W-78, либо W-87 (снятые со списанных тяжелых МБР MX) эквивалентом в 457 килотонн. Освободившийся вес использован для размещения дополнительных средств преодоления ПРО.

Модификации

LGM-30A/B «Минитмен-I»

Первая ракета исходной серии была поставлена на вооружение в конце 1962 года. Первые «Минитмены» серии LGM-30A развертывались на базе Мальмстрем, штат Монтана; в дальнейшем, крылья, вооруженные «усовершенствованными» ракетами LGM-30B были развернуты на четырех других авиабазах:

• 341-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Мальмстрем, штат Монтана (150 ракет)
• 44-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Элсуорт, штат Южная Дакота (150 ракет)
• 455-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Менот, штат Северная Дакота (150 ракет)
• 90-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Уоррен, штат Вайоминг (200 ракет)
• 351-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Уиттман, штат Миссури (150 ракет)

Все пять подразделений, вооруженных ракетами «Минитмен-I» были развернуты с 1962 по 1963 год. Производство новых ракет велось невероятными темпами; более 800 ракет было изготовлено с 1962 по 1965-ый год. Фактически, каждые сутки в 1963—1964 в строй вступало по новой ракете.

На позиции, «Минитмены» развертывались в железобетонных шахтах, группами по 10. Десять пусковых шахт и один центр управления составляли эскадрон. Все центры управления были взаимно заменяемы, и в случае если один центр был выведен из строя, его ракеты могли быть запущены по команде с другого.

Шахтное базирование было не единственным, выбранным для «Минитмена». В начале 1960-ых рассматривалась возможность развертывания твердотопливных МБР на железнодорожных платформах, что, за счет мобильности, должно было сделать их неуязвимыми для внезапного нападения. Предполагалось создать до 30 ракетных поездов, каждый из которых нес бы по 5 ракет; прототипы поездов были построены и проведенеы опыты по их развертыванию, но в итоге идея была сочтена слишком дорогой.

LGM-30F «Минитмен-II»

Еще до того как «Минитмен» поступил на вооружение, военные, воодушевленные перспективами новой ракеты, инициировали программу усовершенствований в 1962 году. Первые образцы улучшенной ракеты, обозначенной как LGM-30F «Минитмен-II» поступили на вооружение в 1965 году, и к 1967 частично заменили LGM-30A/B.

Основными отличиями новой ракеты от первых моделей были:

• Улучшенный, более надежный двигатель первой ступени
• Неподвижное сопло с отклонением вектора тяги путём впрыска жидкости в реактивную струю на второй ступени
• Усовершенствованная электроника, с заменой транзисторов на микросхемы; это привело к радикальному росту надежности и эффективности бортовой вычислительной системы
• Наличие комплекта средств преодоления ПРО в виде дипольных отражателей и надувных ложных мишеней, имитирующих ЭПР боеголовки
• Сниженная ЭПР самой боеголовки, с целью повышения эффективности маскировки среди ложных мишеней
• Усовершенствованная, более надежная термоядерная боевая часть W-56 Model 4

Значительной модернизации также подверглись стартовые комплексы; их электроника была модернизирована с целью повышения надежности и понижения времени реакции.

LGM-30G «Минитмен-III»

Разработка третьей модели «Минитмена» началась в 1966 году и увенчалась развертыванием первых ракет на дежурстве в 1970-ом. Это была наиболее радикальная модернизация, в ходе которой конструкция ракеты была в значительной степени переработана.

В числе основных изменений:

• Разделяющиеся головные части индивидуального наведения — в то время как предшествующие модели несли единственную тяжелую термоядерную боеголовку, LGM-30G «Минитмен III» оснащалась тремя боевыми блоками, установленными на модуле разведения. Таким образом, ракета могла поразить одновременно три цели, или сосредоточить все три боеголовки для гарантированного уничтожения одной защищенной цели.
• Замена боевых блоков W-56 легкими боевыми блоками W-62.
• Улучшение средств преодоления ПРО, повышение возможностей средств преодоления за счет размещения их на маневрирующем блоке разведения.
• Неподвижное сопло с отклонением вектора тяги путём впрыска жидкости в реактивную струю на третьей ступени.
• Замена бортового компьютера на новый «Autonetic» D37D, с большим объемом памяти.

Ракеты LGM-30 «Минитмен-3» несут службу в ВВС США с 1970 года и являются единственными МБР наземного базирования, состоящими на вооружении в настоящее время. В феврале 1977 года Президент Д. Картер отдал распоряжение о прекращении производства МБР «Minuteman-III». Последняя, 830-я выпущенная МБР была принята ВВС в ноябре 1978 года на базе ВВС Хилл, штат Юта. Всего же было изготовлено 2423 МБР «Minuteman» всех модификаций.

Ракеты «Минитмен-III» неоднократно подвергались модернизациям за время службы; совершенствовалась электроника, заменялись боевые части. В 1998—2009 году на всех ракетах была осуществлена программа замены ракетного топлива на более современные составы, что позволило продлить расчетный период эксплуатации до 2030-ых. Все (450 шт.) баллистические ракеты «Минитмен-3», находившиеся на вооружении ВВС США по состоянию на 2009 год, планировалось переоснастить боевыми блоками Mk 21 (с боезарядом W87) до конца 2012 года.

В 2002—2006 годах США в одностороннем порядке начали переоснащать ракеты «Минитмен-III» с трех боевых блоков на один. Тем самым США последовательно демонтировали свою способность нанести первый удар, демонстрируя этим стремление к снижению международного напряжения. К 2014 году все МБР ВВС США оснащены одной боевой частью.

Не-баллистические модификации

Ракета-носитель Минотавр

Часть «Минитмен-2» была использована в качестве первой и второй ступеней ракеты-носителя Минотавр.

НПРО

Часть снимаемых с вооружения (в рамках СНВ) «Минитмен-2» была использована для создания ПРО:

• на основе второй и третьей ступеней МБР создавались противоракеты для заатмосферного перехвата,
• часть переоборудованных «Минитмен-2» использовалась в качестве мишеней.

Ступени носителя Минитмен не используются в ракетах-перехватчиках системы ПРО, начиная с испытательных пусков 2003 года. Носителем GBI(Ground Based Interceptor) определена модернизированная коммерческая ракета Орион, имеющая значительно лучшие разгонные характеристики и неспособная нести полезную нагрузку более 70 кг. От использования ступеней носителя ракеты Минитмен отказались, так как этот носитель не обеспечивал перехватчику необходимых динамических характеристик вывода на орбиту EKV модуля.

Армейский «Минитмен»

См. Проект «Ледяной Червь»

В начале 1960-ых армия США предложила амбициозный проект развертывания ядерного арсенала на подледных базах в Гренландии. Мобильные пусковые установки с баллистическими ракетами должны были перемещаться по прорубленным во льду тоннелям, между выходящими на поверхность пусковыми шахтами. Противник не мог отслеживать положение ракет, не мог контролировать их перемещения, и - при достаточных размерах тоннельной сети - не мог накрыть их внезапным ударом. В рамках проекта армия планировала использовать уменьшенную двухступенчатую модификацию "Минитмена"; такие ракеты обладали бы меньшей дальностью, но расположение в Гренландии компенсировало это при поражении военных объектов на территории СССР.

Проект, являвшийся одной из попыток армии США создать свой собственный стратегический арсенал, был сочтен нереализуемым.

Развертывание

«Минитмены» развертывались в составе стратегических ракетных крыльев ВВС США. Каждое крыло включало 3-4 эскадрона; каждый эскадрон включал 50 ракет, в составе 5 стартовых позиций, включавших каждая один защищенный и амортизированный контрольный центр (заглубленный на 10 метров) и десять ракетных шахт. Общее число ракет в составе крыла составляло 150—200. Расстояние между шахтами составляло 4-8 километров, с тем расчетом, чтобы одна неприятельская боеголовка могла вывести из строя не более одной шахты.

Начиная с 1963 года, «Минитмены» состояли на боевом дежурстве в составе следующих подразделений:

Действующие

• 90-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Уоррен, штат Вайоминг
  • Сформировано в 1963, действует
  • 200 ракетных шахт
    • LGM-30A Minuteman-I, с 1964 по 1974
    • LGM-30G Minuteman-III, с 1973 по настоящее время
    • LGM-118A Peacekeeper, с 1987 по 2005-ый (один эскадрон)
• 341-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Мальмстрем, штат Монтана
  • Сформировано в 1961, действует
  • 150 ракетных шахт
    • LGM-30A Minuteman-I, с 1962 по 1969
    • LGM-30F Minuteman-II, с 1967 по 1994
    • LGM-30G Minuteman-III, с 1975 по настоящее время
• 91-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Менот, штат Северная Дакота
  • Сформировано в 1968, сменило 455-е — действует
  • 150 ракетных шахт
    • LGM-30A Minuteman-I, с 1968 по 1972
    • LGM-30G Minuteman-III, с 1972 по настоящее время

Неактивные

• 44-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Элсуорт, штат Южная Дакота (150 ракет)
  • Сформировано в 1961, расформировано в 1994
  • 150 ракетных шахт
    • LGM-30A Minuteman-I, с 1963 по 1973
    • LGM-30F Minuteman-II, с 1971 по 1994
  • Расформировано со снятием с вооружения ракет «Минитмен-II»
• 321-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Мальмстрем, штат Монтана
  • Сформировано в 1964, расформировано в 1998
  • 150 ракетных шахт
    • LGM-30F Minuteman-II, с 1965 по 1973
    • LGM-30G Minuteman-III, с 1972 по 1998
  • Расформировано; планировалось передать ракеты 341-му ракетному крылу, но в итоге ракеты демонтированы
• 455-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Менот, штат Северная Дакота
  • Сформировано в 1962, расформировано в 1968
  • 150 ракетных шахт
    • LGM-30A Minuteman-I, с 1962 по 1968
  • Заменено 91-ым стратегическим ракетным крылом
• 351-е стратегическое ракетное крыло — авиабаза Уиттман, штат Миссури (150 ракет)
  • Сформировано в 1963, расформировано в 1995
  • 150 ракетных шахт
    • LGM-30A Minuteman-I, с 1963 по 1965
    • LGM-30F Minuteman-II, с 1965 по 1995
  • Расформировано по соглашению СНВ-I

Тактико-технические характеристики

	LGM-30A	LGM-30B	LGM-30F	LGM-30G
Тип ракеты	МБР
Способ базирования	шахтный
Данные ракеты
1-я ступень: * двигатель * тяга, кН	Thiokol M55 РДТТ 933
2-я ступень: * двигатель * тяга, кН	Aerojet General M56 РДТТ 267		Aerojet General SR19-AJ-1 РДТТ 268
3-я ступень: * двигатель * тяга, кН	Hercules M57 РДТТ 156			Aerojet/Thiokol SR73-AJ/TC-1 РДТТ 153
Ступень разведения: * двигатель * тяга, кН	нет			Rocketdyne RS-14 ЖРД (ММГ+АТ 1:1,6) 1,4
Массо-габаритные показатели
Стартовая масса, т	29,7	та же (31,3)	33,7 (32,7)	35,4 (35)
Длина ракеты, м	16,4	17	17,68	18,2
Диаметр/длина 1-й ступени, м	1,68 / 7,48
Диаметр/длина 2-й ступени, м	1,13 / 4,02		1,32 / 4,17
Диаметр/длина 3-й ступени, м	0,96 / 2,17			1,32 / 2,35
Показатели боевого оснащения
Масса головной части, т	0,6		1,2	1,15
Тип головной части	моноблочная			РГЧ ИН		моноблочная
Наименование боеголовки	Mk.5	Mk.11		Mk.12	Mk.12A	Mk.21
Тип боевой части	W59	W56	W56	W62	W78	W87
Мощность БЧ	1×1 Мт	1×1,2 Мт	1×1,2 Мт	3×170 кт	3×340 кт	1×300 (475) кт
Лётные показатели
Наибольшая дальность, км	9300	10200	11300	13000
Забрасываемая масса, кг	450	600	800	1150
Точность (КВО/ПО), м	~1800/3700	~1200/3000	500/~1300	180-210/500
Апогей траектории, км	1100
Максимальная скорость на траектории, км/ч	24100
Характеристики ПУ
Защищённость ШПУ, кг/см²	20	20	70-100	70-100
История
Разработчик и изготовитель	Boeing
Начало разработки	1957		1962	1965
Начало испытаний	1961		1964	1968
Принятие на вооружение	1962	1963	1965	1970
Постановка на дежурство	1962-1963	1963-1965	1965-1969	1970-1976	1979-1983	1999- н. в.
Снятие с дежурства	1969	1974	1995	н. в.

См. также

• Атлас (ракета-носитель)
• Титан (ракета-носитель)
• Ракета-носитель Минотавр
• Тополь-М

Литература

• Е. Б. Волков, А. А. Филимонов, В. Н. Бобырев, В. А. Кобяков. Межконтинентальные баллистические ракеты СССР (РФ) и США. История создания, развития и сокращения / Под ред. Е. Б. Волкова. — М.: ЦИПК РВСН, 1996. — 376 с.
• Дронов В. А. и др. Ядерное оружие США / Под ред. В. Н. Михайлова. — М.; Саранск: Типография «Красный Октябрь», 2011. — 240 с. — ISBN 978-5-7493-1561-5.
• Пауков Ю. Американская стратегическая ракетная система LGM-30 «Минитмэн» (рус.) // Зарубежное военное обозрение. — М., 1997. — Вып. 606. — № 9. — С. 38-43. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0134-921X&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0134-921X].

Ссылки

• [pentagonus.ru/af/stat/Strukt/S10.htm Стратегические ракетные силы наземного базирования ВС США: состояние и перспективы развития, Зарубежное военное обозрение №6 2006]
• [www.pro-pvo.ru/2005/09/25/1.aspx Пентагон изучает возможность создания новой МБР наземного базирования, АРМС-ТАСС, 25.09.05]
• [www.polit.ru/news/2007/02/07/mkbr.popup.html polit.ru, Испытания ракеты Минитмен-3, 7 февраля 2007 г.]
• [www.astronautix.com/lvs/minteman.htm Minuteman] (англ.). сайт Astronautix. [www.webcitation.org/65kuzM5Ne Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Минитмен

– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!