Миних, Иоганн Эрнст

Иоганн Эрнст Миних нем. Ernst Johann Graf von Münnich
Президент Коммерц-коллегии
1764 — 1788
Предшественник:	Яков Матвеевич Евреинов
Преемник:	Александр Романович Воронцов
Рождение:	30 декабря 1707(1707-12-30)
Смерть:	21 января 1788(1788-01-21) (80 лет) Санкт-Петербург
Род:	фон Миних
Отец:	Бурхард Кристоф фон Миних
Мать:	Кристина Лукреция фон Вицлебен
Супруга:	Анна Доротея фон Менгден
Военная служба
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Звание:	генерал-поручик
Награды:

Граф Иоганн Эрнст Миних, в русских документах Сергей Христофорович Миних (Ernst Johann von Münnich; 30 декабря 1707 — 21 января 1788, Санкт-Петербург) — российский политический деятель, дипломат, мемуарист из рода Минихов. Дед баронессы Криденер, имевшей огромное влияние на Александра I.

Биография

Родился в семье будущего фельдмаршала Миниха.

В Россию приехал в возрасте 13 лет. Учился в Риге и Женеве, изучал юриспруденцию, иностранные языки и философию. С 1727 года работал в Коллегии иностранных дел. С 1729 году — в российском посольстве во Франции, с 1731 года — поверенный в делах (в отсутствие постоянного посла).

В 1733 году вернулся в Россию, получил чин камер-юнкера, в 1737 — камергера, в 1740 году — обер-гофмейстера и звание генерал-поручика, пользовался благосклонностью императрицы Анны Иоанновны, а после её смерти — Анны Леопольдовны.

После свержения последней, в 1741 году был вместе с отцом схвачен, осуждён, лишён чинов и поместий, после чего сослан с семьёй в Костромскую губернию, а в 1743 году — в Вологду, где и пробыл в ссылке 20 лет, вплоть до смерти императрицы Елизаветы Петровны.

В 1762 году, с воцарением императора Петра III, был помилован и вернулся в Санкт-Петербург. Тогда же ему были возвращены чины, награды и утраченное имущество. В 1763 году, уже во время правления императрицы Екатерины II, получил чин действительного тайного советника. С 1764 года — член Таможенной комиссии, главный директор таможенных сборов страны. С 1774 года и вплоть до самой смерти — председатель Коммерц-коллегии.

Известный мемуарист, И. Э. Миних в годы вологодской ссылки написал «Записки графа Эрнста Миниха…», интересные подробным изображением придворной жизни времён Анны Иоанновны и портретами политических деятелей той эпохи.

Был награждён орденами Св. Александра Невского (1740), Белого орла (1741) и Св. апостола Андрея Первозванного (1774).

Сочинения

• «Записки графа Эрнста Миниха, сына фельдмаршала, писанные им для детей своих в Вологде в 1758 году», СПБ 1817.
• «Замечания на записки генерала Манштейна», «Отечественные записки». 1825—1828.
• [memoirs.ru/texts/MinihE_RS87T53N2.htm Миних И. Э. Письма из Вологды 1756—1758 гг. / Публ., перевод и коммент. Дм. Толстого // Русская старина, 1887. — Т. 53. — № 2. — С. 465—469.]

Семья

Жена: Анна Доротея фон Менгден (1716—1760)

Дочь: Анна Ульрика фон Миних (7.05.1741—16.01.1811) была замужем с 23 октября 1756 года за бароном Отто Германом фон Фитингофом

Литература

• [runivers.ru/lib/detail.php?ID=60718 «Россия и русский двор в 1-й половине XVIII века», СПБ 1891.]
• [memoirs.ru/rarhtml/1316DBMinich.htm Для биографии графа Иоанна-Эрнеста Миниха // Русский архив, 1866. — Вып. 10. — Стб. 1544—1567.]

Ссылки

• [www.vostlit.info/haupt-Dateien/index-Dateien/M.phtml?id=2053 Миних, Эрнст]. Восточная литература. Проверено 29 марта 2011. [www.webcitation.org/616VYbuJ3 Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].

Отрывок, характеризующий Миних, Иоганн Эрнст

– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.