Миноносец №270
№ 270 — один из 25 миноносцев типа «Пернов», построенных для Российского Императорского флота.
Содержание
История корабля
20 апреля 1895 года зачислен в списки судов Черноморского флота, в марте 1894 года заложен на эллинге Николаевского Адмиралтейства, спущен на воду в мае 1895 года, вступил в строй в 1897 году.
Участвовал в Севастопольском вооруженном восстании матросов Флотского экипажа в ноябре 1905 года. В конце восстания на миноносец пересел пытавшийся спастись с горящего крейсера «Очаков» П. П. Шмидт с 16-летним сыном. Миноносец был подбит с броненосца «Ростислав» и сдался верным правительству войскам. По некоторым данным, П. П. Шмидт планировал покинуть Россию на миноносце[1].
Миноносец № 270 прошел капитальный ремонт корпуса и механизмов в 1909 с заменой котлов, 21 июля 1915 года переоборудован и переклассифицирован в тральщик, а 12 октября 1916 года — в посыльное судно. Во время Первой мировой войны использовался для обеспечения действий сил флота, боевого траления, посыльной и брандвахтенной служб. 29 декабря 1917 года вошел в состав Красного Черноморского флота. 1 мая 1918 года был захвачен германскими войсками, а 24 ноября 1918 года — англо-французскими интервентами, которые, уходя из Севастополя, подорвали машины корабля. После захвата Севастополя частями РККА в строй не вводился. 21 ноября 1925 года исключен из списков судов РККФ и сдан на слом.
Напишите отзыв о статье "Миноносец №270"
Примечания
- ↑ [velesova-sloboda.vho.org/rhall/schmidt.html О лейтенанте Шмидте]
Литература
- Мельников Р. М. Первые русские миноносцы.— Спб, 1997.
- Тарас А. Корабли Российского императорского флота 1892-1917 гг. — Харвест, 2000. — ISBN 9854338886.
Ссылки
[infoart.udm.ru/history/navy/rustb043.htm Класс «Пернов»]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Миноносец №270
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.
В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
