Миноносец

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Миноносцы»)
Перейти к: навигация, поиск

Миноно́сец — надводный мореходный корабль небольшого водоизмещения, основным вооружением которого является торпедное.





Появление минного оружия

Минное оружие военные моряки впервые попытались применить при помощи подводной лодки «Черепаха» во время войны США за независимость, но в ходе атаки, признанной впоследствии неудачной, закрепить мину под днищем цели не удалось[1].

Первым опытным образцом парового катера с минным вооружением был построенный в России на верфи Николаевского Адмиралтейства во время Крымской войны катер генерала Тизенгаузена, но из-за невысокой мореходности он затонул во время испытаний[1].

Активное развитие минные катера — носители шестовых мин получили в ходе Гражданской войны в США 18611865, именно тогда было доказано, что «минное оружие — реальная и, пожалуй, единственная угроза большим надводным кораблям, чья мощная броня была в то время практически неуязвима для судовой артиллерии самого крупного калибра»[2]. Концепция минного катера — истребителя броненосцев нашла всеобщее признание только через несколько лет после окончания Гражданской войны в США; вплоть до начала 1870-х годов европейские флоты предпочитали заказывать строительство пароходов большого водоизмещения, вооружённых шестовыми минами[3], а с 1874 года и торпедами. Минные катера активно применялись в ходе Русско-Турецкой войны 1877—1878[4] и строились вплоть до начала XX века.

Первые миноносцы

После Русско-Турецкой войны буксируемые и шестовые мины отошли на второй план, активное развитие получили «самодвижущие мины» (торпеды)[5], а в качестве корабля-носителя торпедного вооружения выступил корабль нового класса — малый миноносец или миноноска.

На появление нового класса кораблей серьёзное влияние оказало изобретение Робертом Уайтхедом нового вида оружия — торпеды. Несмотря на ограниченную скорость, дальность хода, ненадёжность попадания и действия взрыва торпеда к середине 1870-х годов стала сильным тактическим фактором[6]. Первая в мире успешная атака двумя торпедами была осуществлена 14 января 1878 года во время Русско-турецкой войны 1877—1878 годов минными катерами «Чесма» и «Наварин»; в ходе неё был потоплен сторожевой турецкий пароход «Интибах»[7].

Под впечатлением, с одной стороны успешных действий русских минных катеров в действиях против турецких кораблей, а с другой — быстрого роста возможностей торпедного оружия, родилась концепция «миноносного флота» Её автором стал французский адмирал Обэ, морской министр и глава так называемой «молодой школы» теоретиков морской войны. Согласно этой концепции, для обороны прибрежных вод необходимо иметь не броненосцы и канонерские лодки, а множество малых быстроходных миноносок. Атакуя одновременно с разных направлений, они пустят ко дну любую эскадру, состоящую из тихоходных и неповоротливых броненосных кораблей[8].

Доктрина «молодой школы» быстро приобрела много сторонников, как во Франции, так и за её пределами, так как она позволяла отказаться от дорогостоящего строительства броненосного флота в пользу гораздо более дешёвого «москитного флота»[8].

Первый мореходный миноносец русского флота «Взрыв» вступил в строй в 1877 году, имел водоизмещение 160 тонн, скорость 14,5 узла (около 27 км/ч), 1 торпедный аппарат. Одновременно со «Взрывом» в состав британского флота в 1877 году вошёл миноносец «Лайтнинг», построенный фирмой Торникрофта по заказу британского Адмиралтейства. «Лайтнинг» развивал на четыре узла бо́льшую скорость, имел в пять раз меньшее водоизмещение, чем «Взрыв», и вооружался двумя бортовыми торпедными аппаратами (в 1879 году заменены на один носовой)[9].

Успешные испытания «Лайтнинга» послужили толчком к серийному строительству миноносцев: уже в 1879 году фирмой Торникрофта по заказу британского Адмиралтейства было построено 11 номерных миноносцев (№ 2—12), имевших в качестве прототипа «Лайтнинг» (но от последнего их отличал чуть больший тоннаж, более мощная силовая установка, бо́льшая длина корпуса, меньшая осадка, выпуклая (карапасная) палуба и отсутствие кормовой надстройки[10]. В 1878—1879 годах фирма Торникрофта построила 12 номерных миноносцев для Франции (№ 8—19) и по одному миноносцу для Дании и Австро-Венгрии[10].

Десятилетие 1880-х годов было отмечено своеобразным «миноносным» бумом: флоты Великобритании, Франции, России, Австро-Венгрии, Италии, Германии и США, а также флоты малых стран Европы (Дании, Швеции и др.) начали активно пополняться сериями кораблей нового класса. К 1 января 1886 года в тройку лидеров по числу миноносцев, находящихся в составе их флотов, входили Великобритания (129 миноносцев, в том числе 26 мореходных), Россия (119 миноносцев, в том числе 6 мореходных) и Франция (77 миноносцев, в том числе 23 мореходных)[11].

Тактика использования

Тактика боевого использования миноносцев базировалась на характерных свойствах его оружия — торпеды, и заключалась в нападении и уничтожении кораблей противника при помощи большого количества маневренных кораблей небольших размеров с большой скоростью, затруднявшей уничтожении их огнём корабельной артиллерии. Тактическое использование миноносцев, как и всех малых кораблей, ограничивалось плохой мореходностью, малой дальностью плавания и зависимостью скорости хода от силы волнения[15].

Боевая живучесть миноносца основывалась на его скорости, маневренности и скрытности, достигаемой благодаря низкому и ограниченному силуэту, снижавшему вероятность попадания в корабль снарядов вражеской артиллерии. Главной мыслью тактики боевого применения миноносцев стало принятие скорости как главного компонента морской мощи[6].

Следствия появления миноносцев

Влияние миноносцев на постройку крупных военных кораблей

Строительство миноносцев ставило совсем иные конструктивные требования, чем тяжёлые и медленные большие боевые корабли. Для придания миноносцам высоких скоростей хода требовалось максимальное уменьшение веса их конструкций и установка, в качестве двигателя, мощных поршневых машин и лёгких котлов с высокой нагрузкой. Приобретённый в ходе проектирования и постройки миноносцев опыт оказал положительное влияние на развитие судостроения и был перенесён на большие корабли[16].

Появление противоминной артиллерии

Появление миноносцев способствовало появлению в начале 1880-х годов на крупных кораблях противоминной артиллерии: 37-мм револьверных пушек «Гочкиса» с системой из пяти стволов (позднее — 47-мм пушек Гочкиса)[17]) и 25-мм четырёхствольных пушек-митральез Норденфельда[18]. Совершенствование миноносцев и торпед способствовало и увеличению скорострельности корабельных орудий среднего калибра (102-мм).

Миноносцы в 1886—1900 годах

Если к 1885 году в составе Российского Императорского флота находилось 6 миноносцев и ещё 109 миноносок, то к 1895 году, в составе флота был уже 51 миноносец, а также 105 миноносок и 5 минных крейсеров. Ещё через десять лет, к 1905 году русский флот имел уже 149 миноносцев и 9 минных крейсеров, а число миноносок сократилось до 80[19].

Интересные факты


По морям, играя, носится
с миноносцем миноносица.

Льнёт, как будто к мёду осочка,
к миноносцу миноносочка...

И конца б не довелось ему,
благодушью миноносьему.

Вдруг прожектор, вздев на нос очки,
впился в спину миноносочки.

Как взревёт медноголосина:
«Р-р-р-астакая миноносина!»

Прямо ль, влево ль, вправо ль бросится,
а сбежала миноносица.

Но ударить удалось ему
по ребру по миноносьему.

Плач и вой по морю носится:
овдовела миноносица.

И чего это несносен нам
мир в семействе миноносином?

— В. В. Маяковский.

С появлением минных крейсеров и эскадренных миноносцев строительство миноносцев в начале XX века в России было прекращено, последняя серия — миноносцы типа «Циклон» для обороны шхерных позиций. В других странах они продолжали строиться вплоть до конца Второй мировой войны. Миноносцы, доставшиеся СССР по репарациям, вошли в состав советского ВМФ в качестве сторожевых кораблей.

Существует несоответствие между русской и принятой на западе классификацией миноносцев. Западные источники относят их к тому же классу, и обозначают тем же термином, что и торпедные катера: англ. Torpedo boats. В России их различают как два отдельных класса.

См. также

Напишите отзыв о статье "Миноносец"

Примечания

  1. 1 2 Тарас, 1999, с. 5.
  2. Тарас, 1999, с. 6.
  3. Тарас, 1999, с. 7.
  4. Тарас, 1999, с. 13-29.
  5. Тарас, 1999, с. 29.
  6. 1 2 Эверс Г. Военное кораблестроение = Kriegsschiffbau von H. Evers / Цукшвердт А. Э.. — Л. — М.: Главная редакция судостроительной литературы, 1935. — С. 33.
  7. Тарас, 1999, с. 57.
  8. 1 2 Тарас, 1999, с. 65.
  9. Тарас, 1999, с. 66.
  10. 1 2 Тарас, 1999, с. 67.
  11. Тарас, 1999, с. 88-89.
  12. На 1 января года
  13. 1 2 3 4 5 Британские эсминцы в бою. Часть 1. Боевая деятельность британских эскадренных миноносцев в мировых войнах XX века / Морозов М. Э., Грановский Е. А. — М.: ЧеРО, 1996. — С. 2. — ISBN 5-88711-051-1.
  14. 1 2 3 4 5 6 Крестьянинов В. Я. Крейсера Российского Императорского флота (1856-1917). — СПб.: Галея-Принт, 2003. — Т. I. — С. 121. — 122 с. — ISBN 5-8172-0078-3.
  15. Эверс Г. Военное кораблестроение. — Л. — М.: Главная редакция судостроительной литературы, 1935. — С. 66.
  16. Эверс Г. Военное кораблестроение. — Л. — М.: Главная редакция судостроительной литературы, 1935. — С. 38.
  17. Эверс Г. Военное кораблестроение. — Л. — М.: Главная редакция судостроительной литературы, 1935. — С. 37.
  18. Тарас, 1999, с. 37.
  19. Качур П. И., Морин А. Б. Лидеры эскадренных миноносцев ВМФ СССР. — СПб.: Остров, 2003. — С. 10. — 240 с. — 900 экз. — ISBN 5-94500-19-1.

Литература

  • Тарас А. Е. [militera.lib.ru/h/torpedo/index.html Торпедой — пли!: История малых торпедных кораблей]. — Мн.: Харвест, 1999. — 368 с. — ISBN 985-433-419-8.
  • Эверс Г. Военное кораблестроение = Kriegsschiffbau von H. Evers / Цукшвердт А. Э.. — Л.М.: Главная редакция судостроительной литературы, 1935. — 524 с. — 3000 экз.

Отрывок, характеризующий Миноносец

Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.