G-173
Миноносец G-173 — эскадренный миноносец (по официальной классификации — большой миноносец), состоявший на вооружении Военно-морского флота Германии в период Первой мировой войны, развитие типа миноносцев G-169. Заложен в 1909 году, спущен на воду 28 июля 1909 года, построен 24 января 1910 года. В 1917 году использовался в качестве учебного корабля. 24 сентября 1917 года миноносец был переименован в Т-173[4].
После Первой мировой войны находился в составе Рейхсмарине. Исключен из списков флота 3 сентября 1920 года и передан Великобритании. Разобран в 1922 году в Монтроз[4].
Энергетическая установка
На корабле в качестве ГЭУ была установлены 2 паровые турбины системы Зулу мощностью 15 820 л. с., три военно-морских угольных и одного военно-морского нефтяного котла. Максимальные запасы топлива составляли 125 тонн угля и 84 тонны нефти[4].
Вооружение
Миноносец вооружался 2х1 88-мм/30 орудиями. Боекомплект 200 выстрелов. Перевооружён на 2х1 88-мм/45 орудия. Боекомплект 280 выстрелов. Торпедное вооружение эсминцев состояло из 3 450-мм торпедных аппаратов[4][3].
Напишите отзыв о статье "G-173"
Примечания
- ↑ 1 2 Torpedoboote, 1983, S. 45.
- ↑ Torpedoboote, 1983, S. 46.
- ↑ 1 2 Torpedoboote, 1983, S. 47.
- ↑ 1 2 3 4 Трубицын С. Б. Эскадренные миноносцы и миноносцы Германии (1871—1918). — СПб., 2000. — С. 46.
Литература
- Трубицын С. Б. Эскадренные миноносцы и миноносцы Германии (1871—1918). — СПб., 2000.
- Gröner, Erich. Die deutschen Kriegsschiffe 1815-1945 Band 2: Torpedoboote, Zerstorer, Scyntllboote. — Bernard & Graefe, 1983. — 224 с. — ISBN 3-7637-4801-6.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи о флоте желательно?: |
|
Это заготовка статьи об эскадренном миноносце. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий G-173
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
