Минорский, Владимир Фёдорович

Владимир Фёдорович Минорский
Место смерти:	Кембридж, Великобритания
Научная сфера:	востоковедение, иранист, кавказоведение
Место работы:	Лондонский университет
Учёная степень:	доктор исторических наук
Альма-матер:	юридический факультет МГУ, Лазаревский институт восточных языков
Известные ученики:	Юрий Рерих, Т. Ф. Аристова

Влади́мир Фёдорович Мино́рский (24 января [5 февраля] 1877, Корчева, Тверская губерния, Российская империя — 25 марта 1966, Кембридж, Англия, Великобритания) — русский востоковед и дипломат, исследователь истории, исторической географии, литературы и культуры Персии и Закавказья. Незаурядный геополитик.

Биография

Минорский родился в 1877 году в Корчеве, в еврейской семье. Племянник раввина Шломо Залмана Минора.

Окончил 4-ю Московскую гимназию с золотой медалью (1896), юридический факультет Московского университета (1900) и Лазаревский институт восточных языков (1903). Ученик видного арабиста А. Е. Крымского. Принял православие.

В 1903 году поступил в Азиатский департамент МИД. В 1904 году избран членом Московского археологического общества. Служил дипломатом в Иране (Персии) и Турции: драгоман генконсульства в Тавризе (1904—1908), второй драгоман миссии (с 1906 года). Полевым методом изучил курдский язык, что помогло ему стать одним из виднейших курдологов своего времени.

Курдский вопрос в Персии, несомненно, рано или поздно обратит на себя всеобщее внимание... Со всеми вопросами, касающимися курдов, так или иначе связана Турция, при всех случаях старающаяся извлечь пользу из слабости своей соседки Персии.

 — пророчески писал В. Ф. Минорский в 1905 году.

С июня 1909 года Минорский — чиновник по дипломатической части при Туркестанском генерал-губернаторе.

В 1911 году Минорский опубликовал монографию о секте Ахл-е Хакк («людей истины»), за которую был удостоен золотой медали секции этнографии Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Секта Ахл-е Хакк была основана в конце XIV века. Большинство её членов — южные курды, проживающие на западе Ирана и на северо-востоке Ирака. Число приверженцев Ахл-е Хакк в то время достигало 2 миллионов человек. Их вероучение формировалось в рамках исламской культуры, в его основе лежат представления о последовательном воплощении Божества, реинкарнации и достижении спасения через самосовершенствование под руководством духовного наставника…

С 1912 года Минорский — 2-й секретарь русского посольства в Константинополе. В 1913 г. женился на Татьтяне Щебуниной.

4 ноября 1913 г. Минорский был включён в состав четырёхсторонней комиссии (русско-британо-турецко-персидской) по Турецко-персидскому разграничению. Русский комиссар Владимир Минорский возглавил разграничительные работы в Северо-Западной Персии. Руководствуясь геополитическими интересами России Минорский в спорных демаркационных вопросах старался поддерживать Персию, где российское влияние тогда было достаточно сильным. В результате работы комиссии, временно оккупированные турками районы Курдистана были возвращены Ирану.

С 1915 года Минорский — 1-й секретарь русской миссии в Персии; в феврале 1917 года вступил в управление миссией в качестве поверенного в делах.

После Октябрьской революции — эмигрант (de jure — невозвращенец). До мая 1919 года он оставался в Тегеране, затем долго прожил во Франции. Работал в посольстве Российской империи в Париже (вплоть до его закрытия) экспертом по Ближнему Востоку и Кавказу.

С 1923 года читал лекции по персидской литературе и истории ислама в Национальной школе живых восточных языков (École nationale des langues orientales vivantes) в Париже.

В 1930 г. назначен «восточным секретарём» намеченной на 1931 год Международной выставки персидского искусства в Берлингтон-Хаусе (Лондон). В 1932 году окончательно переехал в Великобританию и стал преподавать персидский язык в Лондонском университете. Внёс большой вклад в области турецких, монгольских, кавказских, азербайджанских, армянских и византийских исторических исследований. Действительный член Британской и Французской академий наук, Азиатских обществ Франции и Германии, почётный доктор Кембриджского и Брюссельского университетов.

В 1934 г. Минорский участвовал в праздновании Тысячелетия Фирдоуси в Тегеране.

В 1937 году Минорский получил звание профессора. В 1944 году вышел в отставку.

В 1946 г. Минорский сделал политическое заявление, осудившее министра иностранных дел Великобритании Эрнеста Бевина, солидарного с премьер-министром Турции Сараджоглу в том, что, якобы, «в регионах Карса и Ардагана нет армян». Минорский напомнил известные слова Гитлера: «Кто сегодня помнит о резне армян?!» и указал, что память человечества не так уж коротка и оно помнит, что сделали младотурки с армянами.

В 1948-49 гг. Минорский преподавал в Университете Фуада (Каир).

В 1960 году был приглашён Академией наук СССР для участия в XXIII Международном конгрессе востоковедов в Москве.

Когда в 1962 году Институт востоковедения АН СССР провел научную сессию, посвященную 60-летию со дня рождения безвременно скончавшегося Юрия Николаевича Рериха, Минорский откликнулся небольшим очерком о своём друге и ученике, где, в частности, вспоминал:

В начале 1920-х годов я вёл в Парижской школе восточных языков семинар по «Шах-наме»... Внезапно наше сотрудничество пополнилось новым гостем с дальнего запада. Юрий Николаевич только что закончил в Гарварде отделение дальневосточных языков и санскрита и приехал пополнить свои знания под руководством Поля Пеллио и других французских светил... Я думал, что он заглянул в мою аудиторию просто полюбопытствовать, что там делается, но оказалось, что он очень недурно знал по-персидски, и тотчас принял активное участие в наших занятиях… Юрий Николаевич свободно говорил на европейских языках и быстро устанавливал отношения. Я был крайне счастлив узнать, что такой крупный знаток глубин Азии — ученый не только по книгам, но и по непосредственным контактам с народами и землями, которым он посвятил свою жизнь, — нашел своё место в Москве... Я думал с радостью, что Юрий Николаевич, от которого можно было ждать еще много лет научной деятельности, вступит в строй, чтобы продолжить нашу научную традицию, что вокруг него соберется молодежь, что он станет желанным «катализатором» новых сил и стремлений. Судьба судила иначе. Она улыбнулась нам неожиданной возможностью побывать на Родине, но не позволила застать Юрия Николаевича в живых.

Умер Минорский в Англии, в Кембридже. Согласно завещанию, урна с его прахом была перевезена в Москву и захоронена на Новодевичьем кладбище.

Научные труды

• Материалы для изучения персидской секты «Люди истины», или Али-илахи. — ч. 1, М., 1911.
• Курды. Заметки и впечатления. — Петроград, 1915.
• Турецко-персидское разграничение. // Известия ИРГО. — т. LII, вып. V — Петроград, 1916.
• Древности Маку. Путевые заметки. — Петроград, 1916.
• Келяшин, стела у Топузова и древнейшие памятники Урмийского озера. — 1919.
• Studies in Caucasian history. — London, 1953; Cambridge University Press, 1957.
• История Ширвана и Дербенда. — Кембридж, 1958; М., 1963.
• Ahl-I Hakk. — The Encyclopaedia of Islam.
• Notes sur la secte des Ahl-I Haqq. — Revue du Monde Musulman, Volumes XL, 1920; XLIV-XLV, 1921.
• Etudes sur les Ahl-I Haqq. — Revue de L’Histoire des Religions, Volume XCVII, № 1, Janvier 1928.
• Les tsiganes luli et les lurs persans. — Paris, 1931.
• Iranica. — London, 1964.
• Medieval Iran and its neighbours. — London, 1982.
• Mongol Place-Names in Mukri Kurdistan (Mongolica).
• The Khazars and the Turks in the Äkäm al-Marjän.
• The Clan of the Qaraqoyunlu Rulers.
• Tamim ibn Baor’s Journey to the Uighurs.

Литература о нём (биографическая и автобиографическая)

• Базиянц А. П. На страницах словаря (В. Ф. Минорский) // Над архивом Лазаревых: (Очерки) / А. П. Базиянц; Отв. ред. акад. Б. Б. Пиотровский. — М.: Наука (ГРВЛ), 1982. — С. 156-159. — 160 с. — 30 000 экз.
• Биобиблиографический словарь отечественных тюркологов: Дооктябрьский период / Подг. А. Н. Кононов. — М.: Наука (ГРВЛ), 1974.
  • . — 2-е изд., перераб. — М.: Наука (ГРВЛ), 1989. — С. 164. — 304 с.
• Минорский В. Ф. Турецко-персидское разграничение // Известия ИРГО. — т. LII, вып. V — Петроград, 1916.
• Счётчиков К. Этнограф из Корчевы // Заря. — 1970. — 24 февр.
• Кузнецова Н. А. Владимир Федорович Минорский (Памяти учёного) // Народы Азии и Африки, 1966, № 6.
• Петропавловский Б. И. Конаково и Конаковский район: Исторический очерк. — Тверь, 2002. — 43 с.
• Bosworth C. E. Minorsky, Vladimir Fyodorovich (1877—1966). — Oxford Dictionary of National Bibliography, Oxford 2004.
• Eren, H. Türklük Bilimi Sözlügü, I: Yabanci Türkologlar. — Ankara 1998: 226—227.
• Lang D. M. Obituary: Vladimir Fedorovich Minorsky. — Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London 29 (1966): 694—699.

Ссылки

• [www.russiangrave.ru/?id=21&prs_id=111 Некрополь российского научного зарубежья]
• Минорский Владимир Федорович — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Минорский, Владимир Фёдорович

– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.