Минск (компьютер)

Минск
Тип	семейство советских цифровых ЭВМ
Выпущен	1959
Выпускался по	1975

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Минск» — семейство советских цифровых ЭВМ, предназначенных для использования в высшем образовании и науке.

Разрабатывались и выпускались, как следует из названия, в г. Минск, с 1959 по 1975 гг. Производились на Минском заводе ЭВМ им. Орджоникидзе. Также был налажен выпуск в городах Гомель и Брест.

Конструкторское бюро (СКБ) и завод были созданы одновременно (в конце 1950-х годов) и работали в тесной связке друг с другом — этим объясняется и качество машин, и рекордно короткие сроки их запуска в производство.

Всего было выпущено более 4000 машин серии «Минск», это составляло около 70 % парка машин в СССР в то время. В 1970 году разработчикам и изготовителям ЭВМ серии «Минск» была присуждена Государственная премия СССР.

Модели и модификации

Машина	Разрядность	Годы выпуска	Всего выпущено
Минск-1	31 бит	1960 — 1964	220
Минск-11 Минск-12 Минск-14 Минск-16			11 5 36 1
Минск-2	37 бит	1963 — 1964	118
Минск-22 Минск-22М			734
Минск-23	37 бит	1966 —	28
Минск-32	37 бит	1968 — 1975	2889

Машинами первого поколения под маркой «Минск» являются ламповая ЭВМ «Минск-1» и её специализированные модификации: «Минск-11», «Минск-12», «Минск-14», «Минск-16».

Машины второго поколения марки «Минск» можно разбить на 2 группы. К первой группе относятся машины «Минск-2», «Минск-22», «Минск-22М» с машиной «Минск-2» в качестве базовой модели. Ко второй группе относятся машины «Минск-23» и «Минск-32».

Машины первой группы создавались для решения широкого круга задач научно-технического и планово-экономического характера. Причем, если при разработке первой ЭВМ «Минск-2» в стране имелся достаточный опыт создания ЭВМ для научно-технических расчетов, то структура ЭВМ для экономических расчетов прогнозировалась интуитивно. В связи с этим ЭВМ «Минск-2» состояла из развитого процессора с двоичной арифметикой в режиме с фиксированной и плавающей запятой и минимального набора необходимых устройств ввода-вывода. Первые же попытки поставить задачи экономического характера выявили неэффективность применения для этих целей ЭВМ с такой архитектурой. Выявилась низкая эффективность предложенного комплекта внешних устройств и недостаточная ёмкость оперативной памяти.

ЭВМ «Минск-23» явилась первой машиной этой группы семейства, предназначенной специально для обработки экономической информации.

Машина «Минск-32» предназначалась для замены морально устаревшей «Минск-22М» в серийном производстве и выпускалась вместо «Минск-22М». Она была лишена недостатков всех своих предшественников и имела ряд особенностей, выгодно отличающих её от других моделей семейства «Минск».

Минск-1

На ламповой основе. Система команд — двухадресная. Длина слова — 31 бит. Оперативная память на ферритовых сердечниках объёмом в 1024 слова. Быстродействие — 3000 оп/с. Выпускалась с 1960 года по 1964 год. Всего выпущено 220 машин. Главный конструктор — Г. П. Лопато.

«Минск-11», «Минск-12», «Минск-14», «Минск-16» — специализированные модификации «Минск-1».

Минск-2

Транзисторная и диодно-трансформаторная потенциально-импульсная логика. Главный конструктор — В. В. Пржиялковский. Система команд — 100 двухадресных команд. Длина слова — 37 бит. В машинном слове помещался знак числа и 12 восьмеричных или 9 десятичных разрядов, либо число с плавающей запятой, либо 6 алфавитно-цифровых символов в телеграфном коде МТК-2. Конструкция построена на основе сменных ячеек на транзисторах П-16А, всего использовано 7500 транзисторов и 18000 диодов на 1286 ячейках. Тактовая частота — 250 кГц. Занимаемая площадь полного комплекта оборудования — 40 м². Потребляемая мощность — не более 4 кВт. Выпускалась с 1963 года по 1964 год. Всего выпущено 118 машин, не считая модификаций.

«Минск-22» и «Минск-22М» — модификации «Минск-2». Расширены возможности по подключению внешних устройств. Всего было выпущено 734 машины.

Минск-23

Создание «Минск-23» завершено в 1966 году. Эта машина не является модификацией «Минск-2». Система команд ориентирована на обработку значительных массивов данных. Впервые в серии «Минск» реализован универсальный интерфейс для внешних устройств. Выпущено 28 машин. Главный конструктор — В. В. Пржиялковский. Некоторые идеи разработки были заимствованы от IBM 1401. Предназначалась для обработки данных, планово-экономических задач, обработки статистики.

Минск-32

Выпускалась с 1968 года по 1975 год. Всего выпущено около 2889 машин. Самая массовая ЭВМ второго поколения в СССР. Была программно совместима с моделями «Минск-2», «Минск-22», «Минск-22М». Интерфейс ввода-вывода и номенклатуру внешних устройств переняла у «Минск-23», за исключением накопителей на магнитной ленте. Главный конструктор — В. В. Пржиялковский.

Литература и публикации

• Пржиялковский В.В. Конструкция и эксплуатационные характеристики вычислительной машины «Минск-2».. — М.: Статистика, 1964.

• Марголин М. С., Надененко В. К., Смирнов Г. Д. Электронная вычислительная машина «Минск-22».. — Минск: Вышэйшая школа, 1969. — 149 с.

• Марголин М.C., Скоромник М.Г., Столяров Г.К., Чупригина Л.Т. Принципы работы ЭВМ «Минск-22». — Москва: Статистика, 1970.

• Пржиялковский В. В., Смирнов Г. Д., Пыхтин В. Я. Электронно-вычислительная машина «Минск-32». — Москва: Статистика, 1972. — 159 с.

• Неслуховский К. С. Организация массивов информации и обмен с внешними устройствами в ЭЦВМ «Минск-32». — Москва: Кафедра математического обеспечения ЭВМ, 1973. — 214 с.

См. также

• Список советских компьютерных систем

Ссылки

• Наталья Дубова [www.osp.ru/cw/1999/46/38821/ Минский феномен] (рус.) // Computerworld Россия. — 1999. — № 46 от 13/12/1999.
• [infcd.metodist.ru/soft/computer/virtmuseum/museum/russian/minsk.htm «Минск»], [infcd.metodist.ru/soft/computer/virtmuseum/museum/russian/minsk-1.htm «Минск-1»], [infcd.metodist.ru/soft/computer/virtmuseum/museum/russian/minsk-2.htm «Минск-2»], [infcd.metodist.ru/soft/computer/virtmuseum/museum/russian/minsk-32.htm «Минск-32»] на сайте «Музей истории отечественных компьютеров»
• [www.computer-museum.ru/histussr/minsk0.htm Семейство “Минск”] (рус.). История отечественной вычислительной техники. Универсальные ЭВМ. Виртуальный компьютерный музей. Проверено 5 августа 2009.
• [visualrian.ru/images/item/556863 Фотография Минск-2 из фотоархива РИАН]

Отрывок, характеризующий Минск (компьютер)

Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.