Миньян
Минья́н (ивр. מִנְיָן — счёт, подсчёт, число) — в иудаизме, кворум из десяти взрослых мужчин (старше 13 лет, бар-мицва), необходимый для общественного богослужения и для ряда религиозных церемоний.
Талмуд устанавливает число 10, ссылаясь на ряд стихов Танаха и на каббалистические символы. Таким образом, десять человек образуют конгрегацию. В некоторых общинах в особых случаях дозволен миньян из девяти мужчин и мальчика до 13 лет, держащего Пятикнижие. В других общинах в особых случаях дозволен миньян из девяти мужчин в день, когда читается недельная глава Торы — Тора заменяет недостающего человека. Реформистский иудаизм допускает включение в миньян также и женщин.
Миньян нужен для того, чтобы произнесённая молитва считалась молитвой всей общины, а не индивидуальной. Некоторые места в молитве нужно произносить от лица общины. Поэтому хотя молиться может каждый в отдельности, рекомендуется это делать вместе. Отсюда на иврите название синагоги — бейт кнесет («дом собрания»). Это может быть просто дом одного из евреев, в котором они собираются вместе для молитвы.
Напишите отзыв о статье "Миньян"
Ссылки
- [www.eleven.co.il/article/12783 Миньян] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
|
Это заготовка статьи об иудаизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Миньян
– Ну, хорошо, хорошо.Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
