Миркович, Михаил Фёдорович

Михаил Фёдорович Миркович
генерал М. Ф. Миркович
Дата рождения	17 сентября 1836(1836-09-17)
Дата смерти	24 марта 1891(1891-03-24) (54 года)
Место смерти	Санкт-Петербург, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	14-й пехотный Олонецкий полк, лейб-гвардии Волынский полк
Сражения/войны	Польская кампания 1863 года, Русско-турецкая война 1877—1878
Награды и премии	Орден Святой Анны 3-й ст. (1863), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1864), Орден Святой Анны 2-й ст. (1870), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1872), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1874), Золотое оружие «За храбрость» (1878), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1878), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1878), Орден Святой Анны 1-й ст. (1882), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1885), Орден Белого Орла (1889).

Михаил Фёдорович Миркович (1836—1891) — генерал-лейтенант, начальник штаба Виленского военного округа, участник Русско-турецкой войны 1877—1878 годов.

Биография

Сын Гродненского, Минского и Белостокского генерал-губернатора генерала от инфантерии Фёдора Яковлевича Мирковича; родился 17 сентября 1836 года. Образование получил в Пажеском корпусе, из которого выпущен 17 июня 1854 года корнетом в лейб-гвардии Конный полк. В том же году он находился в составе войск, назначенных для обороны побережья Балтийского моря от возможной высадки англо-французского десанта.

5 мая 1857 года был прикомандирован к штабу Отдельного гвардейского корпуса для приготовления к поступлению в Николаевскую академию Генерального штаба и после успешной сдачи экзаменов был принят 24 декабря на основной курс обучения. По окончании в 1859 году курса Академии, Миркович был 12 апреля того же года произведён в поручики с оставлением при Академии, 17 апреля 1860 года — в штабс-капитаны и 12 июня 1861 года — в капитаны Генерального штаба. С 27 сентября 1861 года был старшим адъютантом 2-го пехотного корпуса в Крыму, с 22 марта 1862 года — штаб-офицер для особых поручений при начальнике штаба 1-й армии.

С 10 июля 1862 года Миркович состоял для особых поручений при штабе войск, расположенных в Царстве Польском, и с 20 апреля 1863 года был старшим адъютантом того же штаба. На этой должности Миркович находился на всём протяжении Польского восстания и за отличие был награждён орденом св. Анны 3-й степени и 6 декабря того же года получил чин полковника. В следующем году он за дела в Польше получил орден св. Станислава 2-й степени (императорская корона к этому ордену была пожалована в 1866 году).

19 марта 1864 года Миркович был назначен чиновником особых поручений VII класса при начальнике Главного Штаба. Пробыв с 28 апреля 1867 года по 20 октября 1869 года начальником штаба 5-й пехотной дивизии, Миркович был назначен командиром 14-го пехотного Олонецкого полка, а 28 января 1876 года — командиром лейб-гвардии Волынского полка, с которым выступил в поход в Европейскую Турцию. 17 июня 1877 года был произведён в генерал-майоры. За это время он был награждён орденами св. Анны 2-й степени (в 1870 году), св. Владимира 4-й степени (в 1872 году) и св. Владимира 3-й степени (в 1874 году).

12 октября 1877 года Миркович действовал у Плевны и особенно отличился с 21 октября по 28 ноября при взятии Волынской высоты. После падения Плевны лейб-гвардии Волынский полк был двинут на Балканы.

При атаке 19 декабря Ташкисенской позиции, во время наступления полков 2-й бригады 3-й гвардейской пехотной дивизии, был ранен двумя пулями в затылок и в правое плечо. Но здоровье его быстро поправилось и в конце февраля Миркович вернулся к полку. 11 апреля 1878 года он был удостоен золотой сабли с надписью «За храбрость» и 5 мая 1878 года был награждён орденом св. Георгия 4-й степени. При атаке укрепленной неприятельской Ташкисенской позиции, 19 Декабря 1877 года, во главе 2 и 3 баталионов своего полка, взял, после ожесточенного боя, сильно занятые противником высоты. В том же 1878 году ему был пожалован орден св. Станислава 1-й степени. 21 августа 1879 года Миркович был зачислен в Свиту Его Величества.

С 19 февраля 1881 года Миркович был начальником штаба Виленского военного округа, a с 30 августа 1881 года, будучи произведён в генерал-лейтенанты, — помощником начальника Главного Штаба; также он был членом Военно-ученого и Мобилизационного комитетов. На этой должности Миркович был награждён орденами св. Анны 1-й степени (в 1882 году), св. Владимира 2-й степени (в 1885 году) и Белого Орла (в 1889 году).

Скончался в ночь на 24 марта 1891 года в Санкт-Петербурге, похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря.

Деятельность

Издал «Этнографическую карту славянских народностей» масштабом 100 верст в дюйме.

Его брат, Александр, также был генерал-лейтенантом и командовал 15-м армейским корпусом.

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009
• Глиноецкий Н. П. Исторический очерк Николаевской академии Генерального штаба. СПб., 1882
• Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. М., 2007
• Милорадович Г. А. Список лиц свиты их величеств с царствования императора Петра I по 1886 год. СПб., 1886
• Полный список шефов, полковых командиров и офицеров лейб-гвардии Конного полка с 1731 по 1886 год. СПб., 1886
• Старчевский А. А. Памятник Восточной войны 1877—1878 гг. СПб., 1878
• Фрейман О. Р. Пажи за 183 года (1711—1984). Биографии бывших пажей с портретами. Фридрихсгамн, 1894

Отрывок, характеризующий Миркович, Михаил Фёдорович

Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.