Мирло, Ханс ван

Хенрикус Антониус Францискус Мария Олива ван Мирло Henricus Antonius Franciscus Maria Oliva "Hans" van Mierlo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр иностранных дел Нидерландов
22 августа 1994 — 3 августа 1998
Предшественник:	Питер Коэйманс
Преемник:	Йозиас ван Артсен
Рождение:	18 августа 1931(1931-08-18) Бреда, Северный Брабант, Нидерланды
Смерть:	11 марта 2010(2010-03-11) (78 лет) Амстердам, Нидерланды
Партия:	Демократы 66
Награды:

Ханс ван Мирло (нидерл. Hans van Mierlo; 18 августа 1931, Бреда, Северный Брабант, Нидерланды — 11 марта 2010, Амстердам, Нидерланды) — нидерландский государственный деятель, заместитель премьер-министра и министр иностранных дел (1994—1998).

Биография

Родился и вырос в католической семье.

Окончил университет университет Неймегена и в 1960 г. получил магистерскую степень в области права (Master of Laws).

В 1960—1967 гг. — редактор внутриполитического отдела Algemeen Handelsblad (Амстердам), редактор страницы с редакционными статьями и с письмами читателей.

В 1966 г. был один из создателей лево-либеральной партии Демократы 66 и стал её первым лидером,

в 1967—1977, 1986—1994 и 1998 гг. — депутат палаты представителей нидерландского парламента.

в 1967—1973 и в 1986—1994 гг. — председатель её фракции Демократы 66.

В 1977 г. на некоторое время ушел из активной политики.

В 1981—1982 гг. — министр обороны Нидерландов,

в 1983—1986 гг. — член Сената.

Самым ярким моментом в его политической карьере стали выборы 1994 г., когда под руководством Мирло Демократам удалось увеличить своё представительство в нижней палате парламента с 9 до 24 мест.

В 1994—1998 гг. — вице-премьер и министр иностранных дел Нидерландов, однако ему не удалось добиться существенного изменения голландской политики.

В 1998 г. назначен королевой Беатрикс на почетную должность государственного министра.

Источники

• www.minaz.nl/Onderwerpen/Ministerraad/Ministers_van_Staat/Portrettengalerij_Ministers_van_Staat/Mr_H_A_F_M_O_van_Mierlo
• www.parool.nl/parool/nl/4/AMSTERDAM/article/detail/267450/2009/11/11/Connie-Palmen-en-Hans-van-Mierlo-getrouwd.dhtml
• www.nrc.nl/international/article2502551.ece/Hans_van_Mierlo%2C_changer_of_Dutch_politics%2C_dies_at_78
• www.nrc.nl/binnenland/article2502261.ece/Van_Mierlo_tot_laatst_betrokken_bij_D66

Отрывок, характеризующий Мирло, Ханс ван

Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.