Мирные досуги инспектора Крафта
| Мирные досуги инспектора Крафта | |
| Автор: | |
|---|---|
«Мирные досуги инспектора Крафта» (2005) — книга Мариэтты Чудаковой, сборник детективно-фантастических новелл и эссе, посвящённых фантастической литературе.
Содержание
Содержание
Книга разделена на два раздела. «Мирные досуги инспектора Крафта» — цикл фантастических новелл, объединённых героем-сыщиком. «…И попутно» — эссе о фантастической литературе.
Мирные досуги инспектора Крафта
- Убийца
- Развилка
- Любить без памяти
- Лебединое озеро
- Тихий старик
- Происшествие в лесу
…И попутно
- Гимнастический снаряд для интеллекта
- Свой инопланетянин
- Станислав Лем в умах и сердцах жителей исчезнувшей страны
- Фантастика Булгакова, или Воланд и Старик Хоттабыч
История создания и публикации. Критика
В эссе «Гимнастический снаряд для интеллекта» Чудакова вспоминает, что написала первые рассказы под впечатлением от книг Рэя Брэдбери, Станислава Лема и Айзека Азимова. С помощью Натана Эйдельмана и Льва Осповата один из рассказов «Убийца» был опубликован в журнале «Знание — сила» (1969, № 8) под изменённым названием «Пространство жизни». Позже он был переведён на несколько иностранных языков и признан классикой жанра[1]. Рассказ «Тихий старик» был впервые опубликован в журнале «Уральский следопыт» (1978, № 3). Остальные рассказы впервые увидели свет в данном сборнике.
Как пишет Мария Галина в журнале «Новое литературное обозрение», «Мирные досуги» ориентированы на прозу 1920-х годов, особенно на рассказы Сигизмунда Кржижановского и Александра Грина[1].
Напишите отзыв о статье "Мирные досуги инспектора Крафта"
Примечания
Отрывок, характеризующий Мирные досуги инспектора Крафта
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
