Мирович, Иван Иванович
| Иван Мирович Іван Мирович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1692 года — 1706 года | ||
| Предшественник: | Иван Лысенко | |
| Смерть: | 2 декабря 1706 Гётеборг Швеция | |
Иван Иванович Мирович (укр. Іван Іванович Мирович; дата рождения неизвестна — 2 декабря 1706, Гётеборг, Швеция) — полковник Переяславского полка Войска Запорожского в 1692—1706 годах. Представитель казацкой старшины Гетманщины.
В 1693 году участвовал в походе против буджакских татар, союзников Османской империи и Крымского ханства.
27 октября 1693 года казацкие войска под предводительством правобережных полковников Семёна Палия, Андрея Абазина, полковника переяславского Мировича и конноохотного Пашковского разбили на реке Кодыме ногайских татар, шедших на Киев.
Во главе Переяславского полка Мирович принимал участие в Северной войне со Швецией 1700—1721 годах. В 1704 году по повелению Петра I с 10-тысячным отрядом присоединился к войску польского короля Августа Сильного, под начальством Иоганна Рейнгольда Паткуля, но вследствие плохого обращения последнего удалился в Малороссию.
На собственные средства построил Свято-Покровскую церковь в Переяславе. В 1704—1706 годах Иван Мирович и Даниил Апостол возглавляли 17-тысячный украинский корпус, который вместе с саксонскими войсками вел военные действия против шведской армии в Польше и Белой Руси. Казаки под командованием Мировича участвовали во взятии Варшавы.
В мае 1706 года в бою у Клецка со шведскими войсками за г. Ляховичи (ныне Брестской области Белоруссии), был окружëн и принуждëн голодом сдаться в плен. Отправлен в Стокгольм, затем в шведский Гётеборг, где вскоре умер в тюрьме.
Напишите отзыв о статье "Мирович, Иван Иванович"
Ссылки
- Мирович, Иван // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Мирович, Иван Иванович
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
