Миролюбов, Иван Иванович

Протоиерей Иоанн Миролюбов
2-й Секретарь Комиссии по старообрядчеству
c 28 июня 2005 года
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Никита (Добронравов)
Старший наставник РГСО
1995 — 2002
Церковь:	Древлеправославная поморская церковь
Предшественник:	Георгий Подгурский
Преемник:	Трифон Кустиков
Имя при рождении:	Иван Иванович Миролюбов
Рождение:	20 января 1956(1956-01-20) (68 лет) Рига, Латвийская ССР
Отец:	Иван Евфросинович Миролюбов
Мать:	Анна Калиновна Юрьева
Принятие священного сана:	12 апреля 2007 года
Награды:	набедренник (2009), наперстный крест (2009)

Ива́н Ива́нович Миролю́бов (латыш. Ivans Miroļubovs; род. 20 января 1956, Рига, Латвийская ССР, СССР) — священнослужитель Русской православной церкви, протоиерей, доктор теологии (1994), специалист по истории старообрядчества и единоверия; сотрудник Отдела внешних церковных связей Московского патриархата; Секретарь Синодальной комиссии по старообрядчеству и единоверию (с 2005).

В прошлом — известный наставник Гребенщиковской старообрядческой общины Древлеправославной поморской церкви города Риги (Латвия).

Биография

Родился 20 января 1956 года в традиционной старообрядческой семье. Его отец — Иван Евфросинович Миролюбов был заместителем председателя Рижской Гребенщиковской поморской старообрядческой общины (РГСО), руководил иконописно-реставрационными мастерскими. Мать Анна Калиновна Юрьева и брат Борис (получивший образование инженера-строителя, был причётником храма Гребенщиковской общины) проживают в Риге.

В 1978 году окончил с отличием факультет приборостроения и автоматизации Политехнического института в городе Риге, учился в аспирантуре.

По приглашению Патриарха Пимена (Извекова) (в числе ряда старообрядцев разных согласий, приглашенных в 1970—1980-х годах) был направлен Гребенщиковской поморской старообрядческой общины города Риги на обучение в Ленинградскую духовную семинарию, по окончанию которой поступил в Московскую духовную академию, которую окончил в 1992 году со степенью кандидата богословия.

В 1994 году присвоена степень доктора теологии Латвийского университета.

В 1999 году избран действительным членом (академиком) Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности (МАНЭБ).

Деятельность среди старообрядцев Латвии

С ноября 1980 года состоял в причте Совета Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины. В 1984 году благословлён быть вторым наставником Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины. Преподавал в им основанном старообрядческом училище при РГСО, выступал на конференциях в Латвии и России, писал статьи в поморские календари и различные издания по истории староверия, догматическим и религиозно-нравственным вопросам.

В 1983 году избран редактором «Старообрядческого церковного Календаря». Его духовным отцом был поморский наставник из Санкт-Петербурга Олег Иванович Розанов (ныне председатель Российского совета Древлеправославной поморской церкви). Много лет был старшим наставником Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины (РГСО). С 1989 по 1994 и с 1997 по 2001 годы избирался Председателем Центрального Совета Древлеправославной Поморской Церкви Латвии. С 1985 по 1995 годы был ректором Рижского старообрядческого духовного училища. В 1999 году избирался Председателем Международного координационного Совета ДПЦ стран Балтии, Польши и Беларуси.

В 1991 году Рижская поморская община была охвачена кризисом, который имел в своей основе финансовую деятельность общины. Апогей пришёлся на 1993-95 годы, когда из общины ушла большая часть прихожан, которых возглавил наставник РГСО о. Алексей Каратаев. В 1995 году Первый Вселатвийский Собор Древлеправославной церкви Латвии (ДПЦЛ) подверг жесткой критике действия И. И. Миролюбова за сближение с новообрядцами, но ни он сам, ни его сторонники на Собор не были допущены.

Вместе с несколькими другими наставниками из Латвии И. И. Миролюбов в 1998 году вошёл в учрежденную Московским патриархатом Комиссию по старообрядчеству и единоверию. В сентябре 2001 года в Даугавпилсской Гайковской общине состоялся очередной Собор Древлеправославной поморской церкви Латвии, на который съехались представители 51 старообрядческой общины. Собор вторично не одобрил действий Миролюбова, направленных на сближение с новообрядцами. Однако накануне Собора И. И. Миролюбов сам попросил освободить его от должности председателя Центрального совета ДПЦЛ и сообщил о выходе РГСО из состава ЦС ДПЦЛ. Вместо Миролюбова Центральный совет возглавил Алексей Каратаев, ушедший из общины в 1995 году.

В 2009 году Европейский суд по правам человека признал, что в результате решения, принятого Управлением по делам религии (УДР) Латвии от 23 августа 2002 года, согласно которому было аннулировано регистрационное удостоверение представленных истцами (И. И. Миролюбовым С. Пичугиным и А. Заикиной) религиозной общины, были ограничены права истцов на свободу религии, гарантированную 9-й статьей Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека.

После освобождения И. Миролюбова от должности старшего наставника РГСО многие из его бывших сторонников примирились с Церковным Советом Древлеправославной церкви Латвии и подписали осуждение Миролюбова (наставник Трифон Кустиков, наставник М. Александров), а частично последовали за ним, присоединившись к Русской православной церкви (В. Клементьев из Минска).

Единоверие

После переезда в Москву, в 2004 году официально вошёл в юрисдикцию Московского Патриархата, став сотрудником Отдела внешних церковных связей у митрополита Кирилла, а в 2005 году стал Секретарем Комиссии ОВЦС МП по делам старообрядных приходов и взаимодействию со старообрядчеством, сменив на этом посту игумена Никиту (Добронравова). За переход в Русскую православную церковь подвергался жесткой критике со стороны старообрядцев.

24 декабря 2005 года в домовом храме Смоленской духовной семинарии митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл возвёл Иоанна Миролюбова в свещеносцы, чтецы и иподиаконы.

25 декабря 2005 года был поставлен митрополитом Кириллом в сан диакона, а 12 апреля 2007 года в сан священника. В единоверческом приходе в Михайловой слободе прошёл богослужебную практику у игумена Иринарха (Денисова).

С 2007 года клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы в Рубцове (Москва), при котором в 2009 году был учреждён Патриарший центр древнерусской богослужебной традиции.

В конце 2005 года в старообрядческой и единоверческой среде широко распространилась информация о возможной хиротонии И. И. Миролюбова во епископа для единоверцев, однако сам он опроверг эти слухи, сославшись, в частности, на факт своего пребывания в браке.

14 декабря 2010 года возглавил молебен, совершённый по старому обряду в Храме Христа Спасителя в день памяти св. праведного Филарета Милостивого. Молебен совершён в рамках программы празднования 210-летия учреждения Единоверия.

8 апреля 2015 года Патриархом Московским и всея Руси Кириллом в храме Христа Спасителя в Москве возведен в сан протоиерея.

Церковно-общественная деятельность

Является активным сторонником более широкого и динамичного развития единоверческих приходов в лоне Русской православной церкви. Один из инициаторов включения секции «Старый обряд в жизни РПЦ: прошлое и настоящее» в программу ежегодных Рождественские чтения, проводимых Отделом катехизации и религиозного образования Московского Патриархата. Секция неизменно привлекает к себе внимание как епископата Русской православной церкви, так и всё большее количество священнослужителей и мирян (в том числе и из среды старообрядцев).

Публицист, автор многочисленных интервью и статей по истории старообрядчества и единоверия.

Ссылки

• www.oldrpc.ru/ официальный сайт Патриаршего центра древнерусской богослужебной традиции
• [www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=41211 Биографическая справка]
• [cmiskp.echr.coe.int/tkp197/view.asp?action=html&documentId=853734&portal=hbkm&source=externalbydocnumber&table=F69A27FD8FB86142BF01C1166DEA398649 Решение ЕСПЧ по делу Миролюбова и др. против Латвии] (фр.)
• [www.evrazia.tv/content/ierey-ioann-mirolyubov-u-istokov-edinoveriya-episkop-nikifor-feotoki Доклад об основах единоверия (видео)]
• [www.evrazia.tv/content/svyashchennik-ioann-mirolyubov-sovremennoe-sostoyanie-i-problemy-stanovleniya-staroobryadnyh священник Иоанн Миролюбов: «Современное состояние и проблемы становления старообрядных приходов Русской Православной Церкви»]

интервью

• [www.patriarchia.ru/db/text/198199.html Интервью о диалоге со старообрядчеством]
• [www.taday.ru/text/1610106.html Трагедия Раскола]
• [www.pravmir.ru/vozrozhdenie-drevnerusskoj-bogosluzhebnoj-tradicii/ Возрождение древнерусской богослужебной традиции]
• [www.nsad.ru/articles/ierej-ioann-mirolyubov-edinoverie-dlya-molodyh-i-obrazovannyh Иерей Иоанн Миролюбов: Единоверие — для молодых и образованных]
• [www.pravmir.ru/ierey-ioann-mirolyubov-prishlo-vremya-sobirat-kamni-ekkl-3-5/ Иерей Иоанн Миролюбов: Пришло «время собирать камни» (Еккл. 3,5)]

Отрывок, характеризующий Миролюбов, Иван Иванович

– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.