Мир в Травендале

Мир в Травендале, Травендальский мир (дат. Freden i Traventhal; швед. freden i Travendal) — мирный договор, заключённый в голштинском замке Травендаль 7 (18) августа 1700 года (8 августа по шведскому календарю) между Данией с одной стороны и Швецией и Голштинией — с другой.

Дания была вынуждена пойти на мир после бомбардировки Копенгагена, осуществлённой шведско-голландско-английской эскадрой, и высадки шведского десанта близ датской столицы.

Этим миром Дания была выведена из Северной войны и отказалась от союза с Россией и Саксонией. Она признала суверенитет Голштинии и обязалась уплатить ей в качестве компенсации за военные издержки 260 тыс. рейхсталеров. Датчане также обязались не оказывать помощи врагам шведской короны.

В результате мира Швеции удалось на девять лет вывести из войны одного из своих противников, обезопасить свой тыл и высвободить войска для переброски их в Прибалтику против русской армии.

Литература

• Беспалов А. В. Северная война. Карл XII и шведская армия. Путь от Копенгагена до Переволочной. 1700—1709. — М: Рейтар, 1998.

Отрывок, характеризующий Мир в Травендале

Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.