Мир (Гродненская область)
Поделись знанием:
<timeline>
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
(перенаправлено с «Мир (город)»)
Посёлок городского типа
 Николавский костёл со стороны Красноармейской улицы
|
Мир (белор. Мір, польск. Mir, идиш מיר) — городской посёлок в Кореличском районе Гродненской области Белоруссии на реке Миранка. Административный центр Мирского поселкового Совета. Население 2250 человек (на 1 января 2016 года)[1]. Находится в 26 км на юго-востоке от Кореличей, в 17 км от железнодорожной станции Городея на автомобильной дороге Поречаны — Новогрудок — Несвиж Р11. Республиканская дорога Р64 соединяет Мир с районным центром Столбцы. До нашего времени в Мире́ сохранился знаменитый замок Ильиничей и Радзивиллов — объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, который принёс популярность этому месту не только в Белоруссии, но и в странах ближнего зарубежья. Среди иных достопримечательностей посёлка выделяется костёл Святого Николая и Свято-Троицкая церковь, замковый парк. До 1956 года Мир имел статус города.
Содержание
История города в датах
- 1434 — первое письменное упоминание о Мире́ (28 мая)[2]. Великий князь литовский Сигизмунд Кейстутович дарит двор Мир своему соратнику, виленскому каштеляну Сеньке Гедыгольдовичу. Двор становится частным владением.
- 1486 — Мир переходит к Ильиничам[3].
- 1520-е — закладка Мирского замка Юрием Ильиничем.
- 1527 — первое письменное упоминание о Мирском замке.
- середина XVI века — Мир становится центром одноимённого графства.
- 1569 — Мир по завещанию Юрия Ильинича (младшего) переходит к Радзивиллу Сиротке.
- 1579 — местечко Мир получает магдебургское право (неполное).
- 1589 — Мирское графство входит в состав Несвижской ординации.
- 1655 — казаки гетмана Ивана Золоторенко разоряют Мир в ходе тринадцатилетней войны России с Речью Посполитой.
- 1706 — в Мир врываются войска шведского короля Карла XII.
- 1792 (19(30) мая) — бой при Мире между российскими войсками и польскими повстанцами.
- 1795 — местечко Мир в составе Российской империи.
- 1812 — бой под Миром 27-28 июня (9-10 июля); после сражения Мир занимают войска Наполеона.
- 1812 — местечко Мир освобождено от французов русскими войсками.
- 1815 — основана Мирская иешива.
- 1828 — Мир во владении Л. П. Витгенштейна.
- 1891 — Мир приобретают князья Святополк-Мирские.
- 1921—1939 — Мир в составе Польского государства.
- 1940—1941 — Мир является центром Мирского района Барановичской области.
- 1941—1944 — Мир в составе Рейхскомиссариата Остланд Третьего Рейха.
- 1944—1954 — Мир вновь является центром Мирского района Барановичской области.
- 1954—1956 — Мир — центр Мирского района Гродненской области.
- 1956 — Мир — городской посёлок Кореличского района Гродненской области.
- 1962 — Мирский замок перестаёт выполнять функцию жилого дома. Из замка выселяется последняя семья.
- 1968 — начались научно-исследовательские и проектные работы по восстановлению Мирского замка.
- 1983 — начало реставрации Мирского замка.
- 1987 — в Мирском замке открывается музей, который являлся филиалом Государственного художественного музея БССР.
- 2000 — Мирский замок включён в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
- 2002 — в Мире проводится праздник «День белорусской письменности».
- с 2003 — проводится ежегодный Региональный фестиваль искусств «Мирский замок».
- 2010 — окончена реставрация Мирского замка (длилась 27 лет). Мирский замок стал самостоятельным музеем.
Название
Своё название получил от слова «эмир» (по чину главы размещавшегося здесь отряда воинов-татар) (версия Валентина Калнина) либо по прямому значению слова «мир» (по проходящей рядом границе Руси и Литвы, однако о заключении здесь какого-либо мирного договора доподлинно неизвестно) (по версии Владислава Сырокомли)[2].
История
Первые письменное упоминания о Мире относятся к 1434 году[2]. В 1486 году становится владением Ильиничей. В 1569 года Мир переходит к Радзивиллам.
В конце XVI—начале XVII столетия двор Мир обносится земляными валами и превращается в крепость, попасть в которую было возможно только через ворота, названия которых определяли направления основных дорог (Замковая, Виленская, Минская, Слонимская).
Многонациональный состав городка хорошо прослеживается благодаря различным религиозным сооружениям, окружающим Рыночную площадь — деревянная мечеть (не уцелела), синагогальный двор, иешива, Троицкая церковь, костёл Св. Николая. Начиная с XVIII в. Мир — важный духовный центр польско-литовского еврейства.[4]
В настоящее время имя небольшого городского посёлка Мир известно за пределами Белоруссии благодаря его главной исторической достопримечательности — замку, включённому в 2000 году в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. В честь этого знаменательного события, 9 июля 2002 года, состоялась международная «коронация» замка, на которой присутствовали Генеральный директор ЮНЕСКО Коитиро Мацуура и представители Правительства Белоруссии.
Промыслы и торговля
В большинстве своём, жители поселения издавна занимались огородничеством, земледелием и животноводством. В древние века здесь поселились ремесленники и торговцы. К первой половине XVIII столетия количество представленных профессий превышало 60. Профессиональные умения в основном определялись национальной принадлежностью — татары занимались огородничеством, выделкой кож и изготовлением повозок; евреи — торговлей и ростовщичеством; цыгане — конным промыслом; а белорусы предпочитали работу ремесленников.
На мирские базары стекались товары и купцы со всей Речи Посполитой и России.
Удивительный колорит ярмарок не оставил равнодушным знаменитых очевидцев, посетивших городок — Якуба Коласа (описавшего здешнюю обстановку в поэме «Сымон-музыка») и Владислава Сырокомля (именно здесь он услышал рассказ ямщика-почтальона, который потом лёг в основу стихотворения «Почтальон», в вольном польско-русском переложении Леонида Трефолева, ставшего народной песней «Когда я на почте служил ямщиком…»)
Мир также имел торговые связи с Лейпцигом и Кёнигсбергом, Мемелем и Либавой.
Демография
ImageSize = width:auto height:170 barincrement:29 PlotArea = left:50 bottom:20 top:15 right:15 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = late Colors =
id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:cobar value:rgb(0.0,0.7,0.8) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6)
DateFormat = yyyy Period = from:0 till:6000 ScaleMajor = unit:year increment:2000 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:500 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData =
color:cobar width:15 bar:1830 from:0 till:3300 bar:1885 from:0 till:4000 bar:1897 from:0 till:5401 bar:1936 from:0 till:6000 bar:1998 from:0 till:2600 bar:2005 from:0 till:2500 bar:2009 from:0 till:2310 bar:2015 from:0 till:2237
TextData=
fontsize:10px pos:(20,195) text:</timeline>
- XIX век: 1830 — 1664 муж., из них шляхты 6, деятелей конфессий 3, мещан-иудеев 763, мещан-христиан и крестьян 886, бродяг 16[5]; 1885 — 4 тыс. чел.[6]; 1886 — 5,4 тыс. чел.; 1897 — 5401 чел.
- XX век: 1936 — 6 тыс. чел.; 1998 — 2,6 тыс. чел.[7][8]
- XXI век: 2005 — 2,5 тыс. чел.; 2007 — 2,5 тыс. чел.; 2008 — 2,4 тыс. чел.; 2009 — 2310 чел. (перепись)[9]; 2015 — 2237 чел.[10]; 2016 — 2250 чел.
Планировка местечка
| Официальное название | Историческое название | Иные названия |
| 1 мая улица | Слонимская улица Жуховичская улица |
|
| 17 сентября улица | Менская улица Мирская улица |
|
| 17 сентября площадь | Рыночный пляц | Центр |
| Кирова улица | Высокая улица | |
| Ленинградская улица | Завальная улица | |
| Московская улица | Глухая улица | |
| Пионерская улица | Подольная улица | |
| Советская улица | Фольварковая улица | |
| Танкистов улица | Татарская улица[11] | |
| Красноармейская улица | Виленская улица | Костельная улица[12] |
Исторические места: Старое место, Менское и Слонимское предместьи (Мирский посад), Школьный пляц (двор).
Культура и образование
В 1988 году в городе открыто художественно-реставрационное училище, выпускники которого участвуют в восстановительных работах, проходящих в замке.
Важнейшее учреждение культуры — Музей «Замковый комплекс Мир» (Мирский замок).
Силами энтузиаста-любителя в посёлке также создан частный музей — усадьба-музей «Мирский посад», располагающаяся, по словам владельца, в здании той самой корчмы, где Владислав Сырокомля написал своё стихотворение «Почтальон», чьё вольное переложение на русский язык стало знаменитой народной песней «Когда я на почте служил ямщиком». Экспозиция представляет историю посёлка, подлинную мебель из замка, а также бытовую культуру мирских обитателей различных конфессий.
Достопримечательности
- Мирский замок (1520-е гг.)
- Часовня-усыпальница Святополк-Мирских (1904 г.)
- Церковь Святой Троицы (1533—50 гг.)
- Костёл Святого Николая (1599—1605 гг.)
- Мирская иешива (1815 г.)
Галерея
Фото современного Мира́
- Комплекс Мирского замка.JPG
Мирский замок
- Belarus Mir Mir Castle Complex Chapel of Sviatopolk-Mirski family 8127 2100.jpg
Церковь-усыпальница Святополк-Мирских
- Belarus Mir Saint Nicolas Church 8648 2150.jpg
Костёл Святого Николая
- Belarus-Mir-Holy Trinity Church-2.jpg
Свято-Троицкая церковь
- Belarus Mir 8615 2150.jpg
Площадь 17 сентября
- Orthodox chapel of Zaslavski family, Red Army str., urban settlement Mir, Kareličy raion, Grodno Region, Republic of Belarus.JPG
Каплица Заславских
- Mass grave, Red Army str., urban settlement Mir, Kareličy raion, Grodno Region, Republic of Belarus.JPG
Памятник павшим и без вести пропавшим воинам ВОВ
- Mir Former Synagogue 2010.JPG
Бывшее здание синагоги. На данный момент здание отреставрировано под кафе
- Former cheder, Synagogue courtyard, urban settlement Mir, Kareličy raion, Grodno Region, Republic of Belarus.JPG
Бывшее здание хедера. Ныне - городская библиотека
- Mir Belarus ghetto 1e.jpg
Памятник 1600 невинным жертвам, которые были зверски убиты фашистско-немецкими захватчиками 9 ноября 1941 года
- Jewish Cemetery Mir Belarus 1.JPG
Еврейское кладбище
- City of Mir, Belarus, seen from tower of Mir castle.jpg
Вид на местечко Мир из башни замка (2004 год)
- Mir Belarus 1.JPG
Вид на переулок, ведущий к площади 17 сентября
- Mir Belarus 2.JPG
Одна из улиц Мира́
Фото старого Мира́
- Mir. Мір (XX).jpg
Панорама
- Mir. Мір (XX) .jpg
Одна из улиц Мира
- Mir, Rynak-Vilenskaja. Мір, Рынак-Віленская (1900) .jpg
Костёл Св. Николая
- Mir, Vilenskaja. Мір, Віленская (XX).jpg
ул. Виленская (совр. Красноармейская)
- Mir, Śviatapołk-Mirski. Мір, Сьвятаполк-Мірскі (XX).jpg
Дворец Святополк-Мирских
- Mir, Vilenskaja. Мір, Віленская (XX) .jpg
ул. Красноармейская
- Mir, Synagogalny dvor. Мір, Сынагогальны двор (XX).jpg
Синагогальный двор
- Mir, Rynak. Мір, Рынак (XX).jpg
Рыночный пляц (совр. пл. 17 сентября)
- Mir, Padolnaja. Мір, Падольная (XX).jpg
Панорама
- Mir, Słonimskaja. Мір, Слонімская (XX).jpg
- Mir, Kaściuška. Мір, Касьцюшка (XX).jpg
Рыночный пляц (совр. пл. 17 сентября)
- Mirskaja synagoga. Мірская сынагога (XX).jpg
Синагога
- Mirskaja ratuša. Мірская ратуша (1937).jpg
Мирская ратуша
- Mir, Rynak-Vilenskaja. Мір, Рынак-Віленская (XIX).jpg
Костёл Св. Николая
- Mir, Mienskaja. Мір, Менская (1900).jpg
Свято-Троицкая Церковь
- Mir, Tatarskaja. Мір, Татарская (1938) .jpg
Мечеть
- Mir, Tatarskaja. Мір, Татарская (1938).jpg
Мечеть
Известные уроженцы
- Александр Константинович Ильинский (1903—1967), актер театра, народный артист СССР (1953)
- Ольга Ипатова (1945), белорусская писательница, переводчица, общественный деятель
- Залман Шазар (1889—1974), третий президент Израиля
- Янка Запрудник (р. 1926), белорусско-американский историк и публицист
- Рабинович, Михл Ицхак (מיכל יצחק רבינוביץ') (1948—1879) — израильский писатель и журналист
- Флориан Бохвиц (1799—1856), польско-белорусский философ и писатель
- Роман Якубович Тармола-Мирский (1936—2011), белорусский поэт, сценарист
- Исер Залман Мелцер (1870—1953), крупный раввин, глава иешивы и галахический авторитет в Белоруссии и в Палестине
См. также
Напишите отзыв о статье "Мир (Гродненская область)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.belstat.gov.by/ofitsialnaya-statistika/solialnaya-sfera/demografiya_2/metodologiya-otvetstvennye-za-informatsionnoe-s_2/index_4945/ Численность населения на 1 января 2016 г. и среднегодовая численность населения за 2015 год по Республике Беларусь в разрезе областей, районов, городов и поселков городского типа.]
- ↑ 1 2 3 Олег Лицкевич, под ред. А.М. Янушкевича [mir-nesvizh.com/wp-content/uploads/2016/01/lickevich_pervoe_upominanie.pdf К вопросу о первом упоминании Мира в письменных источниках]. — Минск, 2014. — С. 17. [www.webcitation.org/6hzHrlC6v Архивировано] из первоисточника 3 июня 2016.
- ↑ [www.mirzamok.by/index.php?content=mir_castle Усадьба в Мире — Мирский замок]
- ↑ [www.eleven.co.il/article/12784 Мир] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- ↑ Шаблон:Літаратура/Мястэчкі Беларусі (2010) С. 413.
- ↑ Jelski A. Mir // Шаблон:Літаратура/Геаграфічны слоўнік Каралеўства Польскага S. [dir.icm.edu.pl/pl/Slownik_geograficzny/Tom_VI/485 485]
- ↑ Гурын М. Мір // Шаблон:Літаратура/ЭГБ С. 204.
- ↑ Шаблон:Літаратура/БелЭн С. 460.
- ↑ [belstat.gov.by/homep/ru/perepic/2009/vihod_tables/1.2-4.pdf Перепись населения — 2009. Гродненская область] (рус.) Нацыянальны статыстычны камітэт Рэспублікі Беларусь
- ↑ [belstat.gov.by/uploads/bgd_files/1427878416014868.zip Численность населения на 1 января 2015 г. и среднегодовая численность населения за 2014 год по Республике Беларусь в разрезе областей, районов, городов, поселков городского типа] (рус.) Нацыянальны статыстычны камітэт Рэспублікі Беларусь
- ↑ Раманава І., Махоўская І. Мір: Гісторыя мястэчка, што расказалі яго жыхары. — Вільня: ЕГУ, 2009. С. 17.
- ↑ Раманава І., Махоўская І. Мір: Гісторыя мястэчка, што расказалі яго жыхары. — Вільня: ЕГУ, 2009. С. 142.
Ссылки
- [www.mir-nesvizh.com/mir/info-m/history-mir/ История города Мир]
- [www.radzima.org/ru/pub/1195_m/ Снимки на Radzima.org]
- [piligrim.iatp.by/history.html Описание Мирского замка]
- [globus.tut.by/mir/index.htm Фото и описание]
- [www.artmuseum.by/ru/aboutmuseum/filial/mir Филиал НХМ РБ «Замковый комплекс Мир»]
- [pawet.net/library/history/bel_history/kraucewicz/03/Стары_Мір.html Краўцэвіч А. К., Якшук Г. М., Стары Мір]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Мир (Гродненская область)
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
