Миссал

Ри́мский мисса́л, или просто мисса́л (лат. Missale) — в Римско-католической церкви богослужебная книга, содержащая последования Мессы с сопутствующими текстами: уставными рубриками, переменными частями, календарём и т. п. Аналогичная по функции богослужебная книга для оффиция именуется бревиарием.

История

Возникновение миссала в Средние века

Вплоть до раннего Средневековья, для совершение мессы требовалось наличие множества книг: сакраментарий с текстом евхаристического канона, сборник молитв, евангеларий и эпистолярий с чтениями из Священного Писания, одна или несколько книг с текстами песнопений (Градуал или Антифонарий). Постепенно рукописи, содержащие эти книги, стали объединять в одну книгу, которая стала называться Missale plenum, т. е. «Полное (собрание текстов для) мессы».

До появления такого полного миссала местные (в епархиях, церковных областях, аббатствах) литургические книги варьировались в отдельных деталях, в частности, в организации санкторала, выбора песнопений, календаря и т. д. Эти вариации продолжились и после появления Missale plenum, хотя постепенно проявилась тенденция к унификации.

Появившиеся в XIII веке нищенствующие ордена доминиканцев и францисканцев адаптировали миссал для нужд своих апостольских странствий. В 1223 году святой Франциск Ассизский указал своим братьям использовать для адаптации тексты миссала, бывшие в употреблении в Римской курии. Папа Григорий IX предполагал этот миссал курии, адаптированный францисканцами, сделать общим для всей латинской церкви, но эта идея не была осуществлена. Папа Николай III в 1277 году утвердил этот миссал для римской епархии. Благодаря францисканцам, способствовавшим распространению этого миссала, он постепенно распространился во многих областях. Изобретение в XV веке книгопечатания ускорило этот процесс, равно как и выход в 1474 году печатного издания Римского миссала.

С появлением книгопечатания стандартизация латинской литургии ускорилась. Тем не менее, местные церковные власти и редакторы печатных изданий включали в издаваемые ими миссалы некоторые местные особенности, характерные для их епархий, которые, к тому же, могли быть сомнительными с точки зрения вероучения.

Миссал после Тридентского собора

Тридентский собор принял во внимание эту проблему и принял решение о необходимости утвердить единый текст миссала для всей латинской Церкви. Это было реализовано Папой св. Пием V 14 июля 1570 года, когда была опубликована булла Quo Primum. Этим текстом миссал, использовавшийся папской курией, был объявлен обязательным для всей латинской церкви за исключением тех областей и общин, которые могли доказать более чем двухсотлетнюю давность своего обряда.

Булла Quo Primum в достаточно категоричной форме устанавливала этот новый миссал «навсегда», не предполагая внесения туда каких-либо изменений. Тем не менее, незначительные изменения не раз вносились последующими Папами, выпускавшими новые типовые издания (Editio typica, т. е. образцы, с которых должны были печататься все миссалы) этого миссала.

Папа Климент VIII опубликовал новое типовое издание миссала 7 июля 1604 года, где были сделаны некоторые изменения и дополнения (праздники святых, тексты propria).

Папа Урбан VIII опубликовал следующее типовое издание 2 сентября 1634 года.

В 1884 году Папа Лев XIII опубликовал новое типовое издание, которое учло изменения, происшедшие после Урбана VIII.

Следующую редакцию миссала предпринял Папа св. Пий X, эта работа была завершена и издание объявлено типовым уже его преемником Бенедиктом XV 25 июля 1920 года. Это издание включало несколько исправлений, изъятий и добавлений в тексты молитв, но основными изменениями были изменения в уставных рубриках. Эти изменения не были включены в прежний раздел, Rubricae generales, но составили отдельную главу, озаглавленную Additiones et variationes in rubricis Missalis.

Гораздо более ощутимыми были изменения, внесённые Папой Пием XII, хотя они затронули всего четыре дня в году. Были отредактированы тексты Пасхального Триденствия, в частности, изменено время совершения некоторых богослужений. Так, Пасхальное Бдение теперь должно было совершаться вечером Великой Субботы, а не утром, как прежде. Эти исправления потребовали даже изменений в каноническом праве, так как до этого, за исключением лишь полуночной мессы на Рождество, не допускалось совершения месс ранее, чем за час до рассвета и позже, чем через час после полудня. Эти изменения были сделаны в 1955 году. Пий XII также создал комиссию с целью пересмотра всех рубрик миссала.

Папа блаж. Иоанн XXIII выпустил в 1962 году новое типовое издание, содержавшее два заметных изменения: в число святых, упоминаемых в Римском каноне, был включён Святой Иосиф, а из молитвы, читаемой в Великую Пятницу, из прошения об иудеях был изъят эпитет perfidi (неверные). Стоит отметить, что включение упоминания святого Иосифа было первым со времени миссала св. Пия V изменением текста Евхаристического канона; все, бывшие до этого изменения касались в основном сопутствующих текстов, но не затрагивали сам канон мессы. Кроме того, в это издание вошли новые, исправленные тексты рубрик, подготовленные комиссией, созданной Пием XII-м.

Миссал после II Ватиканского Собора

Второй Ватиканский Собор проходил с 1962 по 1965 гг. На втором заседании Собора, бывшем осенью 1963 года, отцы собора приняли апостольскую конституцию Sacrosanctum consilium, посвящённую богослужению. В этом тексте они, среди прочего, постановили опубликовать новый миссал, где бы, в частности, дозволялось служение мессы на национальных языках и восстанавливались некоторые древние обычаи, такие, как практика сослужения, или молитва верных. В 1965 году такой миссал был опубликован, но он затрагивал только последование мессы: упрощал и разрешал употребление местных языков в одной части чина (в частности, в начала мессы). Этот миссал 1965 года не был типовым изданием.

3 апреля 1969 года Апостольской Конституцией Missale Romanum Павел VI ввёл новый, полностью переработанный чин мессы. 26 марта 1970 года Конгрегация Божественного культа опубликовала первое типовое издание нового миссала на латинском языке. Второе типовое издание вышло в 1975 году. В 2000 году Папа Иоанн Павел II одобрил третье издание, которое вышло и было объявлено типовым в 2002 году.

Стоит, впрочем, заметить, что издание 2002 года ещё не переведено на все национальные языки, поэтому на практике во многих местах используются переводы прежнего издания, 1975 года. Поскольку в некоторых случаях эти переводы достаточно вольно обращаются с оригинальным текстом, Конгрегация Божественного культа в своей инструкции Liturgiam authenticam от 25 апреля 2001 года потребовала полного пересмотра переводов на национальные языки с тем, чтобы они «верно передавали» латинский текст.

16 ноября 2011 года в Москве был представлен «Римский Миссал Католической Церкви в России» — официальный перевод на русский язык 3-го типического издания Римского Миссала. Декрет архиепископа Павла Пецци предписывает его обязательное употребление на всей территории России, начиная с 1 воскресенья Адвента (27 ноября) 2011 года.

Две формы римского обряда

В 2007 г. Папа Бенедикт XVI издал Апостольское послание «motu proprio» Summorum Pontificum. В этом послании Папа значительно расширяет возможности использования Римского Миссала, утверждённого св. Пием V и обновленного Иоанном XXIII в 1962 году. Бенедикт XVI напоминает в своем motu proprio, что этот Миссал никогда не был формально отменен, и называет его «экстраординарным выражением lex orandi (закона молитвы) Католической Церкви латинского обряда» — наряду с ординарным выражением того же lex orandi, которым продолжает оставаться Миссал, изданный Папой Павлом VI в ходе литургической реформы, и третье типовое издание которого было утверждено Иоанном Павлом II в 2002 году. Согласно нормам, устанавливаемым настоящим Посланием, любой католический священник латинского обряда вправе использовать в приватной Мессе как тот, так и другой Миссал, не испрашивая для этого специального позволения у Апостольского Престола или у своего Ординария. Епископы же и настоятели должны идти навстречу группам верующих, желающих участвовать в Мессе по дореформенному обряду.

Таким образом, в настоящее время существуют две формы римского обряда и, соответственно, две легитимные версии Римского Миссала: при служении по ординарной форме используется типовое издание 2002 года, опубликованное Папой Иоанном Павлом II, а при совершении богослужения по экстраординарной форме используется Миссал, утверждённый Иоанном XXIII в 1962 году (который на законных основаниях использовался и до 2007 года в т. н. «индультных» общинах, то есть совершавших богослужение по дореформенному чину в соответствии с Motu proprio 1988 года Ecclesia Dei).

Структура римского миссала

Миссал издания 2002 года состоит из следующих частей:

Вводная часть

• Decreta: Декрет, вышедший в Великий Четверг 2000 года, вводящий новое издание Миссала.
• Constitutio Apostolica Pauli p.p. VI «Missale Romanum»: Апостольская конституция Папы Павла VI от 3 апреля 1969 года, вводящая в употребление новый чин мессы.
• Institutio generalis Missalis Romani: Общие наставления к Римскому Миссалу.
• Letterae Apostolicae motu proprio datae Pauli p.p. VI «Mysterii paschalis»: Motu proprio Павла VI о новом литургическом календаре.
• Normae universales de anno liturgico et de Calendario: Общие нормы литургического года и календаря.
• Calendarium romanum generale : Римский календарь

Temporale (Последование времени)

• Tempus Adventus (Время Адвента)
• Tempus Nativitatis (Рождественское время)
• Tempus Quadragesimæ (Великопостное время)
• Hebdomada Sancta (Страстная Неделя)
• Sacrum Triduum Paschale (Пасхальное Триденствие)
• Tempus Paschale (Пасхальное время)
• Tempus «per annum» — In Dominicis et feriis (Рядовое время, воскресные и будние дни)

Ordo Missae (Последование мессы)

• Ritus initiales (Входные обряды)
• Liturgia verbi (Литургия слова)
• Liturgia eucharistica (Евхаристическая литургия)
• Praefationes (Префации)
• Preces eucharisticae (Евхаристические молитвы)
  • Prex eucharistica 1 seu Canon romanus (I Евхаристическая молитва, или Римский канон)
  • Prex eucharistica 2 (II Евхаристическая молитва)
  • Prex eucharistica 3 (III Евхаристическая молитва)
  • Prex eucharistica 4 (IV Евхаристическая молитва)
• Ritus communionis (Обряд Причащения)
• Ritus conclusionis (Завершающие обряды)

• • Benedictiones in fine missae et orationes super populum (Благословения в конце мессы и молитвы над народом)
  • Orationes «super populum» (Молитвы над народом)

• Appendix ad ordinem missae (Дополнения к чину мессы)

• • Prex eucharistica «de reconciliatione» 1 (Молитва евхаристическая «о примирении» 1)
  • Prex eucharistica «de reconciliatione» 2 (Молитва евхаристическая «о примирении» 2)
  • Prex eucharistica «pro variis necessitatibus» 1 (Молитва евхаристическая «о разных потребностях» 1)
  • Prex eucharistica «pro variis necessitatibus» 2 (Молитва евхаристическая «о разных потребностях» 2)
  • Prex eucharistica «pro variis necessitatibus» 3 (Молитва евхаристическая «о разных потребностях» 3)
  • Prex eucharistica «pro variis necessitatibus» 4 (Молитва евхаристическая «о разных потребностях» 4)

Proprium de Sanctis (Последования святым)

• Messes propres des saints (Мессы святым)

Communia (общие службы)

• Communia (общие службы)
  • Commune dedicationis ecclesiæ (Общая служба освящения церкви)
  • Commune Festorum Beata Mariæ Virgine (Общая служба праздникам Пресвятой Деве Марии)
  • Commune Martyrum (Общая служба мученикам)
  • Commune Pastorum (Общая служба пастырям)
  • Commune Doctorum Ecclesiæ (Общая служба учителям Церкви)
  • Commune Virginum (Общая служба девам)
  • Commune Sanctorum et Sanctarum (Общая служба святым)

• Missæ Rituales (Ритуальные мессы)
• Missæ et orationes pro variis necessitatibus vel ad diversa (Мессы и молитвы в различных нуждах)
• Missæ Votivæ (Вотивные мессы)
• Missæ Defunctorum (Мессы за усопших)

Appendices (Приложения)

• Ordo ad faciendam et aspergendam aquam benedictam (Чин освящения святой воды и окропления ею)
• Ritus ad deputandum ministrum sacræ communionis ad actum distribuendat
• Ordo benedictionis calicis et patenæ intra Missam adhibendus (Чин благословения чаши и патены во время мессы)
• Specimina formularum pro oratione universali (Образцы формул для общих молитв)
• Preces eucharisticæ pro missis cum pueris (Евхаристические молитвы для детских месс)
  • Prex eucharistica 1 pro missis cum pueris (1 Евхаристическая молитва для детских месс)
  • Prex eucharistica 2 pro missis cum pueris (2 Евхаристическая молитва для детских месс)
  • Prex eucharistica 3 pro missis cum pueris (3 Евхаристическая молитва для детских месс)
• Preparatio ad Missam (Подготовка к мессе)
• Gratiarum actio post Missam (Благодарение после мессы)

Соответствия

• Служебник в Православии.

Ссылки

• [messa.boom.ru Миссал на русском языке](недоступная ссылка)
• [www.binetti.ru/studia/stasiuk_6.shtml Ю. Стасюк. Римский Миссал после II Ватиканского Собора: editio typica tertia]
• [carthusian.narod.ru Латинский Миссал Ордена картезианцев (OCart)]

Отрывок, характеризующий Миссал

Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.