Миссионерская провинция

Миссионерская провинция (швед. Missionsprovinsen) — отколовшаяся в 2003 года от Церкви Швеции группа консервативных лютеран, которая в 2005 году обрела статус епархии, а в 2010 году распространила свою деятельность на территорию Финляндии. Первоначально группа насчитывала 300 человек. Первым епископом Провинции стал Арне Олссон, который был рукоположён двумя африканскими епископами (Уолтер Обаре Омванза и Дэвид Тсваеди), епископом «Старонорвежской церкви в изгнании» Бёрре Кнудсеном, бывшим епископом норвежской Евангелическо-лютеранской церкви (DELK) Ульфом Аспом и епископом белорусской лютеранской церкви Леонидом Цвики.

История

Главной причиной раскола послужила практика женского священства в Церкви Швеции, которую ряд консерваторов считала «небиблейской». При этом произошло объединение трёх движений внутри Церкви Швеции: высокоцерковных лютеран, пиетистов-последователей Генрика Шартау и сторонников «Евангелической традиции». Доктринальным основанием объединения стала «Книга Согласия». До этого в течение нескольких лет представители этих движений встречались в Линчёпинге, а их неофициальным руководителем был епископ на покое Бертил Гартнер.

«Нам больше нет места в Церкви Швеции, — заявил один из инициаторов отделения пастор Бенгт Биргерссон, — разногласия касаются основ христианской веры». В ответ на это архиепископ Церкви Швеции Карл-Густав Хаммар пообещал отлучить сторонников нового движения (среди которого было 40 пасторов) от Церкви, на что Биргенссон ответил: «Для нас абсолютно неважно, что они говорят, потому что мы не отказываемся от вероучения Церкви. Это архиепископ нарушает учение церкви, а не мы. Они могут лишить нас приходов, но мы всё равно останемся членами церкви Швеции».

24 апреля 2006 года епископ Арне Олссон рукоположил пасторов Ларса Артмана и Гёрана Бейера в сан епископов. Получить ординацию в провинции могут только те кандидаты, которым отказано в этом в «официальной церкви» из-за несогласия с практикой женского пастората в Церквях Швеции и Финляндии. С другой стороны епископат Церкви Швеции не признал образование Миссионерской провинции, в итоге все вновь поставленные епископы были отлучены от неё. В 2010 году Провинция распространила свою власть на Финляндию, где был рукоположён епископ Матти Вяйсянен, также впоследствии лишенный сана пастора в Церкви Финляндии.

В 2010 году Арне Олссон рукоположил в качестве своего преемника Роланда Густафссона.

Иерархия

• Арне Олссон, правящий епископ (рукоположён 5 февраля 2005 года)
• Ларс Артман, епископ-помощник (рукоположён 24 апреля 2006 года)
• Йоран Бейер, епископ-помощник (рукоположён 24 апреля 2006 года)

Ссылки

• [www.missionsprovinsen.se/ Официальный сайт (шведский язык)]

Отрывок, характеризующий Миссионерская провинция

Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.