Миссис Минивер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Миссис Минивер
Mrs. Miniver
Жанр

драма

Режиссёр

Уильям Уайлер

Продюсер

Сидни Франклин

Автор
сценария

Джордж Фрёшел
Джеймс Хилтон
Клодин Уэст
Артур Уимперис

В главных
ролях

Грир Гарсон
Уолтер Пиджон

Оператор

Джозеф Руттенберг

Композитор

Герберт Стотхарт

Кинокомпания

Metro-Goldwyn-Mayer

Длительность

134 мин.

Бюджет

$1,344,000

Страна

США

Год

1942

IMDb

ID 0035093

К:Фильмы 1942 года

«Миссис Минивер» (англ. Mrs. Miniver) — американская драма Уильяма Уайлера по одноимённой книге Джен Стратер. Премия «Оскар» за лучший фильм, режиссуру, женскую роль, женскую роль второго плана, операторскую работу и адаптированный сценарий. Фильм рассказывает об участии рядовых англичан в обороне своей страны от немецких войск.





Сюжет

В английской деревне, где проживает семья главной героини, жизнь идёт своим чередом. Неожиданно начинается война — на деревню падают немецкие бомбы, а сбитый немецкий лётчик прячется в доме Миниверов. Несмотря на все тяготы войны, семье Миниверов и жителям разрушенной деревни удаётся преодолеть все трудности.

В ролях

История создания

Уайлер открыто признавал, что снял фильм для пропаганды. Уроженец Германии, он был убеждён, что США должны вступить в войну против нацизма и что политика изоляционизма окажется губительной, поэтому снял фильм, демонстрирующий рядовым американцам, через что пришлось пройти их британским собратьям. Завершив съёмки, Уайлер вступил в армию США и был приписан к Сигнальному корпусу. В ночь, когда ему присудили его первый «Оскар», он был за океаном. Как Уайлер признавался позднее, только будучи на фронте он понял, что в «Миссис Минивер» война показана в слишком мягких тонах.

Премии и награды

Напишите отзыв о статье "Миссис Минивер"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Миссис Минивер

– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.