Миссия наблюдателей ООН в Таджикистане
Поделись знанием:
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
 Миссия наблюдателей ООН в Таджикистане United Nations Mission of Observers in Tajikistan | |
| Аббревиатуры |
МНООНТ |
|---|---|
| Статус |
завершена |
| Основана | |
| Штаб-квартира | |
| Веб-сайт |
[www.un.org/ru/peacekeeping/missions/past/unmot.htm www.un.org] |
| Миссия | |
Миссия наблюдателей Организации Объединенных Наций в Таджикистане (МНООНТ) — миротворческая миссия учреждена Советом Безопасности Организации Объединенных Наций 16 декабря 1994 года для наблюдения за прекращением огня между силами правительства Таджикистана и Объединенной таджикской оппозиции[1]. После подписания общего мирного соглашения 1997 года мандат МНООНТ был расширен и дополнен функциями по контролю над соблюдением мирного соглашения. Миссия успешно выполнила поставленные задачи и прекратила свою деятельность 15 мая 2000 года.
Содержание
Мандат и полномочия
1994—1995
После подписания таджикскими сторонами в Тегеране 17 сентября 1994 года Соглашения о временном прекращении огня и других враждебных действий на таджикско-афганской границе и внутри страны на период переговоров, Совет Безопасности, после рассмотрения доклада Генерального секретаря ООН своей резолюцией 16 декабря 1994 года, учредил Миссию Организации Объединенных Наций в Таджикистане (МООНТ) на шестимесячный период[2].
МООНТ было поручено выполнять следующие задачи[3]:
- оказывать помощь Совместной комиссии в осуществлении контроля за выполнением Тегеранского соглашения;
- расследовать сообщения о нарушениях прекращения огня и представлять по ним доклады Организации Объединенных Наций и Совместной комиссии;
- оказывать свои добрые услуги, как это предусмотрено в Соглашении;
- поддерживать тесные контакты со сторонами в конфликте, а также тесную связь с Миссией Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в Таджикистане и с Коллективными миротворческими силами Содружества Независимых Государств в Таджикистане и пограничными войсками;
- оказывать содействие усилиям Специального посланника Генерального секретаря; и
- оказывать политические услуги по связи и координации, которые могли бы способствовать оперативному оказанию гуманитарной помощи международным сообществом.
1995—1997
14 ноября 1997 года Совет Безопасности расширил мандат МНООНТ, чтобы повысить у Миссии способность содействовать осуществлению Общего соглашения об установлении мира и национального согласия в Таджикистане, которое было подписано 27 июня 1997 года.
МНООНТ надлежало:
- предоставлять добрые услуги и экспертную консультативную помощь;
- сотрудничать с Комиссией по национальному примирению (КНП) и её подкомиссиями, а также с Центральной комиссией по выборам и проведению референдума;
- участвовать в работе Контактной группы государств-гарантов и организаций и выполнять функции её координатора;
- расследовать сообщения о нарушениях прекращения огня и доводить их до сведения Организации Объединенных Наций и КНП;
- осуществлять наблюдение за сбором бойцов Объединенной таджикской оппозиции (ОТО), а также их реинтеграцией, разоружением и демобилизацией;
- оказывать помощь в реинтеграции бывших комбатантов в правительственные силовые структуры или их демобилизации;
- координировать помощь Организации Объединенных Наций Таджикистану в течение переходного периода;
- поддерживать тесные контакты со сторонами, а также отношения сотрудничества с Миротворческими силами СНГ, российскими пограничными войсками и миссией ОБСЕ в Таджикистане.
1997—2000
В своем докладе[4] Генеральный секретарь рекомендовал создание Отделения ООН по поддержке миростроительства в Таджикистане (ЮНТОП) для поддержки усилий по постконфликтной стабилизации положения в этой стране после вывода Миссии наблюдателей Организации Объединенных Наций в Таджикистане (МНООНТ).
Перед Отделением поставлены следующие задачи:
- служить политической основой для мероприятий системы Организации Объединенных Наций по постконфликтному миростроительству в стране и обеспечивать руководство этими мероприятиями. Это будет предполагать поддержку усилий координатора-резидента и системы Организации Объединенных Наций, включая бреттон-вудские учреждения, по поощрению комплексного подхода к разработке и проведению в жизнь программ постконфликтного миростроительства, имеющих целью восстановление страны, подъем экономики, борьбу с нищетой и обеспечение эффективного управления;
- мобилизовать, в тесном сотрудничестве со страновой группой Организации Объединенных Наций, международную поддержку осуществления целенаправленных программ в таких областях, как укрепление правопорядка, демобилизация, добровольная сдача оружия и создание рабочих мест для бывших бойцов нерегулярных формирований;
- оказывать помощь в создании благоприятных условий для укрепления мира, демократии и правопорядка;
- поддерживать контакты с правительством, политическими партиями и другими представителями гражданского общества для содействия укреплению национального согласия и примирения.
Руководство
| Наименование должности | Ф.И.О занимающего должность | Страна | Продолжительность |
|---|---|---|---|
| Главный военный наблюдатель МНООНТ | Бригадный генерал Джон Видегор[5]. |
 Дания
|
апрель, 1999—2000 |
| Главный военный наблюдатель МНООНТ | Бригадный генерал Тенгку Ариффин Бин Тенгку Мохамед[6]. |
 Малайзия
|
14 апреля 1998 - 4 апреля 1999 |
| Главный военный наблюдатель МНООНТ | Бригадный генерал Болеслав Изидорчик[7]. |
 Польша
|
10 марта 1997 - 14 апреля 1998 |
| Главный военный наблюдатель МНООНТ | Бригадный генерал Хасан Абаза[8]. |
 Иордания
|
12 октября 1994 - 31 декабря 1996 |
Состав
МООНТ состояла из 40 офицеров, 4 гражданских сотрудников категории специалистов и 3–4 сотрудников по гражданским вопросам. В обмене письмами между Генеральным секретарем и Председателем Совета был утвержден состав военных элементов МООНТ[9].
После продления мандата миссии до 15 мая 2000 года Генеральный секретарь увеличить численность миссии до 75 военных наблюдателей, 48 международных гражданских сотрудников и 87 местных сотрудников[10].
Страны, предоставившие персонал
Инциденты
За все время прибывания миссии в Таджикистане погибло 7 человек; 3 военных и 4 гражданских лиц. Наиболее известный инцидент произошел 20 июля 1998 года, когда четыре члена МНООНТ, майор Ришард Шевчик из Польши, майор Адольфо Счерпедже из Уругвая, Ютака Акино из Японии, и Джорджайон Махрамов из Таджикистана, были убиты недалеко от города Гарм в центральном Таджикистане[11].
Напишите отзыв о статье "Миссия наблюдателей ООН в Таджикистане"
Примечания
- ↑ [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N93/635/08/PDF/N9363508.pdf?OpenElement Письмо Генерального секретаря Совету Безопасности ООН о работе Спецпосланника Генсекретаря в Таджикистане], Система официальной документации Организации Объединенных Наций (15 ноября 1993).
- ↑ [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/025/78/IMG/N9902578.pdf?OpenElement Финансирование МНООНТ], Система официальной документации Организации Объединенных Наций.
- ↑ [www.un.org/ru/peacekeeping/missions/past/unmot.htm Задачи МНООНТ], Сайт Миссии наблюдателей Организации Объединенных Наций в Таджикистане (МНООНТ).
- ↑ [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N00/415/73/IMG/N0041573.pdf?OpenElement Доклад Генерального секретаря ООН о положении в Таджикистане], Система официальной документации Организации Объединенных Наций (5 мая 2000).
- ↑ [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/064/71/PDF/N9906471.pdf?OpenElement Письмо Генерального секретаря ООН Совету Безопасности о назначении Джона Видегора Главным военным наблюдателем МНООНТ], Система официальной документации Организации Объединенных Наций (9 марта 1999).
- ↑ [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N98/083/09/PDF/N9808309.pdf?OpenElement Письмо Генерального секретаря ООН Совету Безопасности о назначении Тенгку Ариффин Бин Тенгку Мохамеда Главным военным наблюдателем МНООНТ], Система официальной документации Организации Объединенных Наций (27 марта 1998).
- ↑ [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N97/022/65/PDF/N9702265.pdf?OpenElement Письмо Генерального секретаря ООН Совету Безопасности о назначении Болеслава Изидорчика Главным военным наблюдателем МНООНТ], Система официальной документации Организации Объединенных Наций (27 января 1997).
- ↑ [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N97/022/65/PDF/N9702265.pdf?OpenElement Письмо Генерального секретаря ООН Совету Безопасности о назначении Хасана Абаза Главным военным наблюдателем МНООНТ], Система официальной документации Организации Объединенных Наций (27 января 1997).
- ↑ [www.un.org/ru/sc/repertoire/93-95/93-95_05.pdf#page=22 Вспомогательные органы Совета Безопасности. Справочник по практике работы Совета Безопасности—Дополнение за 1993–1995 годы], Официальный сайт Организации Объединенных Наций.
- ↑ [daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N97/238/87/PDF/N9723887.pdf?OpenElement Резолюция Совета Безопасности ООН 1128 (1997) о расширении и продлении Миссии ООН в Таджикистане], Система официальной документации Организации Объединенных Наций (12 сентября 1997).
- ↑ [www.un.org/ru/peacekeeping/missions/past/unmotnew.htm Последние события Миссии наблюдателей Организации Объединенных Наций в Таджикистане (МНООНТ)], Раздел сайта ООН о завершенных операциях ООН по поддержанию мира (8 февраля 1999).
Отрывок, характеризующий Миссия наблюдателей ООН в Таджикистане
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
