Мисс мира 1986
Поделись знанием:
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
(перенаправлено с «Мисс Мира 1986»)
Мисс мира 1986 | |
Дата | |
---|---|
Ведущие | |
Место проведения |
Альберт-холл, Лондон, Великобритания |
Телеканал | |
Итоговых мест |
15 |
Количество стран |
77 |
Дебютировали |
Антигуа и Барбуда, Британские Виргинские острова, Макао, Сьерра-Леоне |
Отказались от участия |
Аруба, Кюрасао, Кот-д'Ивуар, Либерия, Нигерия, Пуэрто-Рико, Таити, Уганда, Заир |
Вернулись |
Гондурас, Маврикий, Тонга, Турция |
Победительница | |
Страна-победитель |
Мисс Мира 1986 — 36-й ежегодный конкурс красоты, проходивший 13 ноября 1986 года в Альберт-холле, Лондон, Великобритания. В конкурсе участвовали 77 девушек. Победила Жизель Ларонде, представлявшая Тринидад и Тобаго.
Содержание
Результаты
Финальный результат | Участницы |
Мисс Мира 1986 |
|
1-я Вице Мисс |
|
2-я Вице Мисс |
|
3-я Вице Мисс |
|
4-я Вице Мисс |
|
5-я Вице Мисс |
|
6-я Вице Мисс |
|
Полуфиналистки |
|
Континентальные Королевы красоты
Континентальная группа | Участница |
Африка |
|
Америка |
|
Азия |
|
Европа |
|
Океания |
|
Специальные награды
Награда | Участница |
Мисс Личность |
|
Мисс фотогеничность |
|
Топ
- Топ 15
|
|
|
- Топ 7
- 1. Австрия
- 2. Дания
- 3. Венесуэла
- 4. Новая Зеландия
- 5. Тринидад и Тобаго
- 6. Соединенные Штаты
- 7. Эквадор
Участницы
Номер участницы |
Страна | Участница | Родной город/регион | Предварительная Оценка |
01 | Виргинские Острова (США) | Carmen Rosa Acosta | Санта-Крус | 24 |
02 | Антигуа и Барбуда | Karen Rhona Eartha Knowles | Сент-Джонс | 25 |
03 | Австралия | Stephanie Eleanor Andrews | Уэст Лидервиль | 28 |
04 | Австрия | Chantal Schreiber | Вена | 34 |
05 | Багамы | Bridgette Strachan | Нассау | 25 |
06 | Барбадос | Roslyn Irene Williams | Сент-Майкл | 24 |
07 | Бельгия | Goedele Maria Liekens | Брюссельский столичный регион | 32 |
08 | Бермуды | Samantha Jayne Morton | Пембрук | 25 |
09 | Боливия | Claudia Arévalo Ayala | Кочабамба | 30 |
10 | Бразилия | Roberta Pereira da Silva | Итажаи | 29 |
11 | Виргинские Острова (Великобритания) | Anthonia Brenda Lewis† | Тортола | 25 |
12 | Канада | Wynne Anita Kroontje | Сарния | 24 |
13 | Острова Кайман | Deborah Elizabeth Cridland | Большой Кайман | 24 |
14 | Чили | Margot Eliza Fuenzalida Montt | Сантьяго | 30 |
15 | Колумбия | Karen Sue Wightman Corridor | Барранкилья | 39 |
16 | Коста-Рика | Ana Lorena González García | Сан-Хосе | 33 |
17 | Кипр | Maro Andreou | Лимасол | 24 |
18 | Дания | Pia Rosenberg Larsen | Фредериксберг | 37 |
19 | Доминиканская Республика | Susan González | Сантьяго-де-лос-Трейнта-Кабальерос | 29 |
20 | Эквадор | Alicia Gisela Cucalon Macias | Гуаякиль | 38 |
21 | Сальвадор | Nadine Monique Jeanpierre Gutiérrez | Сан-Сальвадор | 28 |
22 | Финляндия | Satu Riita Alaharja | Сейняйоки | 32 |
23 | Франция | Catherine Carew | Гваделупа | 31 |
24 | Гамбия | Rose Marie Eunson | Банжул | 26 |
25 | ФРГ | Dagmar Schulz | Дуйсбург | 25 |
26 | Гибралтар | Dominique Martinez | Гибралтар | 33 |
27 | Греция | Anna Kechagia | Афины | 26 |
28 | Гуам | Valerie Jean Flores | Хагатна | 24 |
29 | Гватемала | Sonia Schoenstedt | Гватемала | 25 |
30 | Нидерланды | Janny Tervelde | Девентер | 24 |
31 | Гондурас | Nilcer María Viscovich Babien | Сан-Педро-Сула | 25 |
32 | Гонконг | May Ng Yuen-Fong | Коулун | 26 |
33 | Исландия | Gígja Birgisdóttir | Акюрейри | 26 |
34 | Индия | Maureen Mary Lestourgeon | Бомбе́й | 28 |
35 | Ирландия | Rosemary Elizabeth Thompson | Белфаст | 36 |
36 | Остров Мэн | Sarah Therese Craig | Баллау | 24 |
37 | Израиль | Osnat Moas | Кирьят-Моцкин | 29 |
38 | Италия | Enrica Patane | Рим | 30 |
39 | Ямайка | Lisa Michelle Mahfood | Кингстон | 31 |
40 | Япония | Mutsumi Sugimura | Токио | 24 |
41 | Кения | Patricia Maingi | Найроби | 25 |
42 | Республика Корея | An Jeung-mi | Сеул | 28 |
43 | Ливан | Mireille Abi Fares | Бейрут | 24 |
44 | Люксембург | Martine Christine Georgette Pilot | Эрпельданж | 24 |
45 | Макао | Sai (Patricia) Cheong | Макао | 31 |
46 | Малайзия | Joan Martha Cardoza | Куала-Лумпур | 29 |
47 | Мальта | Andrea Josephine Licari | Флориана | 26 |
48 | Маврикий | Michelle Sylvie Geraldine Pastor | Катре-Борне | 24 |
49 | Мексика | María de la Luz Velasco Feliz | Мехикали | 28 |
50 | Новая Зеландия | Lynda Marie McManus | Крайстчерч | 44 |
51 | Норвегия | Inger Louise Berg | Будё | 25 |
52 | Панама | María Lorena Orillac Giraldo | Панама | 33 |
53 | Парагвай | Verónica América Angulo Ahcinelli | Асунсьон | 31 |
54 | Перу | Patricia Anne-Marie Kuypers Espejo | Лима | 26 |
55 | Филиппины | Sherry Rose Austria Byrne | Манила | 32 |
56 | Польша | Renata Fatla | Бельско-Бяла | 29 |
57 | Португалия | Elsa Maria Rodrigues | Лиссабон | 31 |
58 | Сент-Китс и Невис | Jacqueline Petronella Heyliger | Бастер | 24 |
59 | Сент-Винсент и Гренадины | Mandy Haydock | Кингстаун | 24 |
60 | Сьерра-Леоне | Alice Matta Fefegula | Бо | 24 |
61 | Сингапур | Michelle Loh Yeh Huey | Бидок | 25 |
62 | Испания | Remedios Cervantes Montoya | Малага | 32 |
63 | Шри-Ланка | Indira Gunaratne | Коломбо | 24 |
64 | Свазиленд | Ilana Faye Lapidos | Манзини | 26 |
65 | Швеция | Elizabeth Marita Ulvan | Мутала | 33 |
66 | Швейцария | Renate Walther | Барген | 25 |
67 | Таиланд | Sangravee as-Savarak | Бангкок | 24 |
68 | Тонга | Kerry Cowley | Нукуалофа | 24 |
69 | Тринидад и Тобаго | Giselle LaRonde | Маравал | 36 |
70 | Турция | Meltem Doganay | Анкара | 26 |
71 | Тёркс и Кайкос | Carmelita Louise Ariza | Гранд-Тёрк | 26 |
72 | Великобритания | Alison Louise Slack | Шеффилд | 40 |
73 | США | Halle Berry | Оуквуд | 42 |
74 | Уругвай | Alexandra María Goldenthal | Монтевидео | 25 |
75 | Венесуэла | María Begoña Juaristi Matteo | Маракайбо | 46 |
76 | Самоа | Kasileta Joan Gabriel | Апиа | 24 |
77 | Югославия | Maja Kučić | Сплит | 34 |
Заметки
Дебют
- Антигуа и Барбуда, Британские Виргинские острова, Макао и Сьерра-Леоне соревновались в конкурсе впервые.
Вернулись
- Маврикий последний раз участвовали в 1980 году.
- Тонга и Turkey последний раз участвовали в 1983 году.
- Гондурас последний раз участвовали в 1984 году.
Отказались
- Аруба и Пуэрто-Рико потеряли возможность участвовать из-за проблем с финансами.
Другие заметки
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
См. также
Напишите отзыв о статье "Мисс мира 1986"
Ссылки
- [www.pageantopolis.com/international/world_1986.htm Мисс Мира 1986]
Отрывок, характеризующий Мисс мира 1986
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.