Митник, Кевин
Кевин Дэвид Митник | |
Kevin David Mitnick | |
Кевин Митник (в центре) | |
Имя при рождении: |
Кевин Дэвид Митник |
---|---|
Род деятельности: |
Эксперт по компьютерной безопасности, бывший хакер |
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Гражданство: |
Кевин Дэвид Митник (англ. Kevin David Mitnick; род. 6 августа 1963, Лос-Анджелес, Калифорния, США) — знаковая фигура в сфере информационной безопасности. Ныне является консультантом по компьютерной безопасности, автором и бывшим компьютерным хакером. В конце XX века был признан виновным в различных компьютерных и коммуникационных преступлениях.
Содержание
Детство и автобусы Лос-Анджелеса
Митник родился в 1963 году в США. Его отец бросил семью в 1968 году, поэтому матери приходилось работать бо́льшую часть времени. Кевин проводил очень много времени в виртуальном мире. Ему нравилось кататься на автобусах, но не хватало денег для этого, поэтому Кевин однажды нашёл старый проездной и подделал его срок действия.
В 12 лет Кевин от одноклассника узнал множество способов мошенничества с телефоном, в частности, о том, что, действуя от имени другого человека, можно выпытать нужную информацию. Кевин научился перенаправлять сигнал домашнего телефона на таксофон, веселясь от того, что владельцев домашних телефонов перед разговором просили опустить 10 центов.
К 1979 году телефоны и АТС не представляли для Кевина трудности, он умел звонить бесплатно, и это развлечение ему наскучило. Он стал подолгу сидеть в школьном компьютерном классе, изучая мануалы и компьютерные сети. В 1980 году Митник совершает свой первый взлом — школьной локальной сети. Несмотря на то, что при этом он получил возможность исправить себе оценки, он не стал этого делать, так как его интересовал исключительно процесс взлома, результат был вторичен.
Впервые Кевин Митник совершил серьёзный поступок, нарушающий закон (получил несанкционированный доступ к компьютерной сети компании Digital Equipment Corporation), в 1979 году, когда ему было шестнадцать лет. Однако более всего Митника интересовала телефония. Добывал знания самостоятельно, хотя и учился в Лос-Анжелесском Пирс-колледже и Университете Южной Калифорнии.[1] Большое количество информации он получил, взломав сеть крупной телефонной компании Pacific Bell . Оттуда Митник скопировал учебники по применяемым в то время технологиям связи и необходимые программы для работы с ними.
Вскоре группу хакеров, в которой состоял Митник, сдала властям девушка одного из участников. Кевина приговорили к трём месяцам в исправительной колонии для несовершеннолетних и году условно. Но Митник вскоре совершил хитроумную атаку на компьютерную сеть Пентагона. Вначале им был взломан один из компьютеров одного Лос-Анджелесского университета, а уже якобы с него был атакован Пентагон. Но, несмотря на такую уловку, Митника поймали и приговорили уже к шести месяцам тюремного заключения.
Однако и в тюрьме Кевин не терял времени зря. К моменту освобождения он имел все знания по телефонным сетям, которыми располагали лучшие специалисты Bell Labs. Митник стал виртуозом телефонного взлома, он мог создавать незарегистрированные телефонные номера, звонить с чужого номера, прослушивать и разъединять разговоры. В среде хакеров Митника называли Кондором; это прозвище Кевину досталось от главного персонажа одного американского фильма, где тот скрывался от ЦРУ, используя свои умения в работе с телефонной сетью.
На протяжении 1980-х годов Митник совершенствовал свои способности. Поселившись в Калифорнии, он проделывал различные компьютерные и телефонные «шутки». Умело заметая следы своих деяний, ему удавалось долго укрываться от ответственности, но в декабре 1987 года Митнику снова не повезло — его выдал полиции Ленни Ди Чикко, друг и сотоварищ по хакерству. Вместе они в течение года совершали ночные атаки на одну из компьютерных компаний, пытаясь скопировать новый программный проект. По официальным данным, когда Митника арестовало ФБР, он спросил Ди Чикко, за что тот его сдал. Как утверждали сотрудники ФБР, Ленни ответил: «Ты — угроза для общества». В этот раз суд приговорил Митника к году тюрьмы нестрогого режима и принудительному курсу лечения от «компьютерной зависимости». Несмотря на то, что в то время нельзя было выйти в Интернет через телефон, без компьютера, суд запретил Кевину пользоваться и телефоном.
На суде начальник отдела полиции по компьютерным преступлениям заявил, что Митник «…на несколько порядков выше того, что характеризует рядового хакера».
Митника отпустили на испытательный срок в 1990 году. В качестве основного условия ему было запрещено притрагиваться к компьютеру. Однако вскоре Митник вновь «пошутил»: номер надзирателя за его поведением оказался блокирован; на кредитном счете судьи воцарился полный хаос. А из главного компьютера суда исчезли все упоминания об аресте Митника и вынесенном приговоре.
Некоторое время Митник вёл спокойный образ жизни. Переехав в Калифорнию, он проводил исследования и давал платные консультации. К июню 1992 года Кевин сбросил 45 килограммов. Однако через некоторое время смерть брата вызвала у Митника очередной «срыв», и в сентябре того же года ФБР получило ордер на обыск квартиры Кевина. Он подозревался сразу в нескольких преступлениях. Но Митник сбежал, и через два месяца Кевина объявили в федеральный розыск.
Признаки того, что Митник всё ещё существует, появились в 1994 году. Тогда Митник серьёзно заинтересовался сотовой телефонией. Власти подозревали его в краже программного обеспечения для контроля сотовой связи из лаборатории компании Motorola. Также Фирма McCaw Cellular Communications заявила, что кто-то похитил серийные электронные номера её сотовых телефонов. Расследуя это заявление, ФБР даже удалось выследить Кевина, однако тот успел скрыться в последний момент.
Компания Motorola заявила, что какой-то хакер украл программы, позволяющие контролировать мобильную связь. Позже поступила информация о краже компьютерного проекта, позволявшего отслеживать слабые места программ, уже другой компании. И наконец, у фирмы McCaw Cellular Communications похитили серийные номера новых мобильных телефонов. С точки зрения ФБР, все это было дело рук Митника. Митника выследили и снова арестовали. Оказалось, что он подделал несколько документов, удостоверяющих личность, и скрывался под чужим именем.
Инцидент с японцем
В ночь 25 декабря 1994 года Митник взломал домашний компьютер Цутому Симомуры, ведущего американского специалиста по компьютерной безопасности. Атака была искусной: вначале Митник взломал компьютер Университета Лойолы в Чикаго, откуда можно было получить доступ к компьютеру Симомуры. Кевин успешно скопировал сотни засекреченных файлов.
Поймать Митника стало для Симомуры делом чести, ведь факт взлома подрывал его профессиональную репутацию, а кроме того, помимо украденных файлов он нашёл на своем компьютере звуковое послание, в котором Кевин оскорблял Симомуру. Поимке помог случай: один из администраторов WELL заметил необычайную активность на одном из аккаунтов. Он поинтересовался о причинах у владельца аккаунта, а тот, в свою очередь, очень удивился, увидев на своем аккаунте файлы Симомуры. Была организована поисковая бригада, ей удалось проследить район, где мог располагаться Митник. Наряды полиции после продолжительного прочёсывания района с помощью радиоаппаратуры засекли телефонный сигнал, когда Митник вновь попытался выйти в сеть. Ночью 15 февраля 1995 года Митник был арестован.
Кевину было предъявлено 23 обвинения в мошенничестве с использованием компьютерных систем. Прокурор заявил, что Митник виновен в нанесении ущерба на сумму, превышающую 80 миллионов долларов. После обвинительной речи прокурора Митник не надеялся на оправдательный приговор, тем не менее, усилиями адвокатов большинство обвинений было снято: Кевин должен был отсидеть около 11 месяцев. Наказание, тем не менее, затянулось на четыре года: постоянно находились всё новые и новые факты, которые позволяли лишать хакера свободы.
Годы заключения были очень неприятными: Митника содержали в антисанитарии, пока адвокат не добился улучшений условий содержания. Хакерское сообщество было возмущено арестом, утверждалось, что осудили его незаконно, так как все взломы Митник осуществлял просто из интереса.
Деятельность после тюрьмы
Пока Кевин сидел в тюрьме, о нём вышло в свет множество книг различных авторов. Вскоре после вынесения приговора Митнику Симомура выпустил книгу «Взлом»[2], написанную в соавторстве с участником поисковой группы журналистом Джоном Маркоффом.
Митник с 2003 года
После освобождения Митник к хакерству не вернулся, во всяком случае, официального подтверждения этому нет. С 2003 года ему официально разрешено пользоваться Сетью и телефонами. В 2010 году Кевин Митник, занимался вопросами защиты компьютерных систем. Он является основателем компании Defensive Thinking Inc., специализирующейся на компьютерной и сетевой безопасности. Сайт их фирмы несколько раз подвергался взлому, а сам он — троллингу со стороны новых хакеров, что вполне характерно — за то время, пока он находился в тюрьме, всё очень сильно изменилось, а сам Митник остался на уровне хакеров того времени.
Митник стал помогать полиции: однажды[когда?] в маленьком городке штата Мичиган объявился «телефонный террорист». Он звонил в местную школу с угрозами и сообщениями о заложенной бомбе. Искусно манипулируя телефонной системой, злоумышленник оставался необнаруженным. Когда следователь Джон Кек, отчаявшись, обратился за помощью во «всемирную паутину», на его просьбу откликнулся ни кто иной, как Митник . Он подробно описал, какую информацию необходимо узнать у телефонной компании, и вскоре пятнадцатилетний хулиган был арестован. Департамент полиции объявил Митнику благодарность за помощь. Сам же Митник сказал, что часть благодарности следует отдать Цутому Симомуре, который в своё время таким же образом поймал самого Митника.
После выхода на свободу Митник сыграл роль эксперта ЦРУ по компьютерам в американском телесериале «Шпионка»[3]. Так как во время съемок Кевину ещё было запрещено пользоваться техникой, пришлось изготовить специальный макет компьютера.
Популярность Митника настолько высока, что его отец с успехом распродает некоторые вещи Кевина через Интернет-аукционы.
Митник написал книгу, посвящённую социальной инженерии в сфере безопасности информационных технологий.
В соавторстве с Уильямом Саймоном (англ. William L. Simon) Кевин Митник написал три книги:
- «Искусство обмана» (англ. The Art of Deception, 2002)[4]
- «Искусство вторжения» (англ. The Art of Intrusion, 2005)[5] — вторая книга Митника, в ней, в отличие от первой книги, собраны истории реальных хакеров, некоторые истории переработаны, чтобы скрыть информацию о написавшем, некоторые приведены без изменения.
- Призрак в сети: Мои приключения как самого разыскиваемого в мире хакера[6]
В каждой из книг описываются реальные (или близкие к реальным) события из жизни и деятельности социальных инженеров, хакеров, фрикеров, крэкеров и других.
В интервью журналу Forbes положительно оценил разглашение информации Эдвардом Сноуденом о деятельности спецслужб США, нарушающей права американских граждан, в то же время осудил разглашение данных о секретных операциях спецслужб за рубежом.[7]
В массовой культуре
Про деятельность Митника был снят художественный фильм «Взлом», который вызывает много споров относительно правдивости как образа Митника, так и его деятельности.
- В компьютерной игре Deus Ex: Human Revolution главный герой, проникнув в лабораторию вымышленной китайской биотехнологической корпорации Tai Yong Medical, может взломать один из настольных компьютеров и обнаружить там адресованное Кевину Митнику письмо от хакера по прозвищу Мельник (одного из персонажей игры), в котором написано, что глава корпорации требует обеспечить доступ к банковским счетам нескольких конкурирующих организаций из разных стран и заниматься обеспечением доступа предстоит именно Митнику, потому что ему «неплохо даются тесты на проникновение», в то время как Мельник будет продолжать заниматься некоей другой задачей.
- В игре Vampire: The Masquerade – Bloodlines одного вампира-хакера клана Носферату зовут Митник.
Напишите отзыв о статье "Митник, Кевин"
Примечания
- ↑ Mitnick, Kevin (2011). Ghost in the Wires: My Adventures as the World's Most Wanted Hacker. Little, Brown and Company. ISBN 0-316-03770-2.
- ↑ Shimomura, Tsutomo; Markoff, John. Takedown: The Pursuit and Capture of Kevin Mitnick by the Man Who Did It. — Hyperion, 1996. — ISBN 978-0786862108. (англ.)
- ↑ [readers.lenta.ru/kino/2001/10/29/alias/ Форум] // Lenta.ru
- ↑ Mitnick, Kevin; Simon, William L. [www.wiley.com/WileyCDA/WileyTitle/productCd-076454280X.html The Art of Deception: Controlling the Human Element of Security]. — Wiley Books, 2003. — ISBN 978-0-7645-4280-0. (англ.)
Кевин Д. Митник; Вильям Л. Саймон. Искусство обмана. — АйТи, 2004. — ISBN 5-98453-011-2. (рус.) - ↑ Mitnick, Kevin; Simon, William L. [www.wiley.com/WileyCDA/WileyTitle/productCd-0764569597.html The Art of Intrusion: The Real Stories Behind the Exploits of Hackers, Intruders & Deceivers]. — Wiley Books, 2005. — ISBN 978-0-7645-6959-3. (англ.)
Кевин Д. Митник; Вильям Л. Саймон. Искусство вторжения. — ДМК Пресс, 2005. — ISBN 5-98453-020-1. (рус.) - ↑ Mitnick, Kevin; Simon, William L. [www.hachettebookgroup.com/books_9780316037709.htm Ghost in the Wires: My Adventures as the World's Most Wanted Hacker]. — Little, Brown and Company, 2011. — ISBN 978-0-316-03770-9. (англ.)
Кевин Д. Митник; Вильям Л. Саймон. [eksmo.ru/catalog/981/1340171/ Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера]. — Эксмо, 2012. — ISBN 978-5-699-58256-3. (рус.) - ↑ Иван Осипов. [www.forbes.ru/tekhnologii/internet-i-svyaz/244583-eks-khaker-1-kevin-mitnik-ya-kak-pablo-eskobar-kotoryi-stal-farm Экс-хакер №1 Кевин Митник: «Я как Пабло Эскобар, который стал фармацевтом»] (рус.). Forbes. forbes.ru (18 сентября 2013). Проверено 18 сентября 2013.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Митник, Кевин
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.